Темные отражения. Александра Бракен

поводу, из-за любой малости. Кто-то случайно использовал свои способности или в одном из боксов завязалась ссора. В обоих случаях власти направляли звук в то место, где произошел инцидент. Если белый шум включили по всему лагерю, чтобы его мог слышать каждый, значит, дела и впрямь вышли из-под контроля. Должно быть, в этот раз искра могла разжечь настоящий бунт.

      На лице доктора Бегби не промелькнуло и тени сомнения, когда она освобождала мои запястья и лодыжки. Полотенце для лица безжизненно свисало с поручня кровати. Вода текла с него на пол. На белой материи остались кровавые разводы.

      Я ощупала рот, щеки, затем нос. На пальцах осталась темная кровь, и почему-то меня это совсем не удивило. Кровь запеклась в ноздрях и на губах, словно кто-то от души врезал мне кулаком в лицо.

      Попытавшись сесть, я поняла, что это не лучшая идея. В груди вспыхнула боль, и я рухнула обратно на спину еще до того, как поняла, что произошло. Доктор Бегби мигом оказалась рядом и поставила спинку в сидячее положение.

      – Несколько ребер сломано.

      Я попыталась глубоко вдохнуть, однако грудь сдавило так, что вдох превратился в прерывистое сипение. Должно быть, девушка ничего не заметила. Она тепло посмотрела мне в глаза и сказала:

      – Могу я задать тебе несколько вопросов?

      Тот факт, что она спрашивает моего разрешения, был невероятен сам по себе. Я окинула ее лицо изучающим взглядом, пытаясь разглядеть ненависть, таящуюся под маской доброжелательности, страх в глубине нежных глаз или скрытое отвращение в улыбке. Ничего. Ни следа раздражения.

      У какого-то бедного ребенка начался приступ тошноты. Сквозь занавеску я ясно видела его темный силуэт. Никто не сидел рядом с ним, никто не держал его за руку. Один на один с миской рвотных масс. А рядом со мной была сказочная принцесса. И от мысли, что она отшвырнет меня, как бешеную собаку, сердце выскакивало из груди. Она ведь не знала, кто я такая, – не могла знать.

      Ты становишься параноиком, – мысленно произнесла я. – Возьми себя в руки.

      Доктор Бегби вынула ручку из растрепанного пучка волос.

      – Руби, когда они включили контрольный сигнал, ты помнишь, как упала и ударилась лицом?

      – Нет, – ответила я, – Помню только… что лежала на земле. – Я понятия не имела, насколько много можно рассказывать. Доктор Бегби натянуто улыбнулась.

      – Во время контрольного сигнала ты всегда испытывала сильную боль, сопровождающуюся кровотечением?

      В груди что-то сжалось, но на этот раз ощущение не было связано со сломанными ребрами.

      – Будем считать, что нет… – Я не видела, что она пишет, но ручка мелькала с такой скоростью, словно от этого зависела жизнь доктора.

      Я всегда переносила белый шум тяжелее, чем остальные девочки из нашего бокса. Но кровь? Никогда.

      Доктор Бегби тихонько напевала себе под нос. Кажется, это были «Роллинг Стоунз».

      Она всего лишь одна из лагерных инспекторов, – напомнила я себе.

      Но… где-то в другом месте все могло быть по-другому. Несмотря на врачебный костюм