Последний полет «Прогресса». Константин Александрович Костин

три трупа.

      Или один труп – это зависело от исхода нашего «мамихларинатапари», что в переводе с ягайского означает «смотреть друг на друга в надежде, что один из двух выполнит то, чего хотят обе стороны, не расположенные это делать». В еще одном переводе, уже на Универсальный Космический – кто кого спровоцирует первый, дав повод выпустить торпеды из шахт.

      – Всем стоять! – громом пронесся по залу космопорта приказ. – Секретная Служба Совета Комиссаров!

      – Тебе повезло, – подмигнул я таможеннику.

      Тот, щелкнув предохранителем, опустил бластер. Десантники – те вообще поспешили скрыться с глаз, уступая место троим плечистым спецагентам в кожаных плащах и темных очках. Офицеры комиссариата, не удостоив капитана и малейшей толикой внимания, словно он был пустым местом, синхронно взяли под козырек.

      – Рейд-полковник Андреевских? – скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнес один из них. – Мы от генерала Андреевских, следуйте за нами.

      – Конечно, ребята, с радостью, – улыбнулся я.

      Глаза Рицфорда, только сейчас догадавшегося сопоставить мою и главы Совета фамилии, испуганно расширились, а губы предательски задрожали.

      – Да все в порядке, – дружелюбно улыбнулся я, похлопав таможенника по плечу. – Ты просто проявил бдительность.

      И так же беззлобно двинул коленом в живот капитана. Каждый служит Федерации как может. Одни проявляют бдительность, другие пресекают излишнюю инициативу. Только так может сохраняться хрупкий баланс между порядком и анархией. Оставив офицера, согнутого пополам, валятся на полу, я демонстративно извлек из сумки кобуру с КОЗ-971, не блестящим титаном, как у таможенника, а с антибликовым пятнистым напылением, и прицепил ее к портупее. Теперь можно двигаться дальше.

      Длинный, мощный флаер спецагентов стоял на площадке у самого входа в космопорт, под предупреждающей надписью «только для Федеральных Служб», между двумя тяжелыми десантными бронетранспортерами. Один из агентов принял мой ранец и убрал его в багажник, второй услужливо открыл заднюю дверь машины. Послав воздушный поцелуй голограмме девочки, повернутой ко мне своей очаровательной попкой, я сел в транспорт. Кстати, вполне возможно, для действительного повышения рождаемости, ее стоило развернуть к основной массе зрителей именно этой частью.

      – Что тут у вас стряслось? – полюбопытствовал я у эсэсовца на соседнем кресле, когда флаер начал набор высоты.

      – В каком смысле? – не понял он.

      – Столько огневой мощи в космопорту, – пояснил я. – Еще какая-то таможенная служба…

      – А вы не знаете? – удивился он. – Союз за Свободу Инопланетных Миров.

      – Конечно, я не знаю! – усмехнулся я. – Я пять лет прожил в полной изоляции на Лентисе-2.

      – Банда полудурков, – отмахнулся второй. – Которые утверждают, что истреблять инопланетян и захватывать их планеты – это плохо.

      – А собрать