Ты есть у меня. Вета Сашина

было проще простого. В принципе, он все время находился на взводе, только какой-то период времени сдерживался.

      Маша не относилась к категории девушек, которые способны дать отпор. Чувствуя полную безнаказанность, через год Влад уже позволял себе не просто отхлестать ее по щекам, а ударить кулаком – в полную силу. Затем перешел к следующему этапу – мог, например, повалить Машу на пол и пинать ногами. Самое страшное, что после подобных экзекуций ему еще и сексуальных утех хотелось. Взяв жену силой, он допытывался, простила ли она его. Отмалчиваться не получалось, и Маша приучилась говорить «да».

      Так ломалась ее личность. День за днем, месяц за месяцем она сдавала позиции. Подчиниться чужой воле было проще и менее болезненно, чем сопротивляться. Постепенно Маша стала игрушкой в руках деспота, который в паспорте значился ее законным супругом. Она делала только то, что он говорил, одевалась, как он хотел, молчала, если он не желал слушать. И все равно Влад периодически ее избивал, выискивая любые поводы. За два года брака Маша научилась правильно падать, закрывать лицо руками и обрабатывать синяки и ссадины.

      Полезная это была наука, но горькая, ох какая горькая!

      Со стороны Маша казалась счастливой женой богатого бизнесмена. Подруги с завистью разглядывали ее украшения, наряды и аксессуары от известных кутюрье. Но никто не знал, какую цену она платит за все это. Маша просто не могла рассказать правду. Ей было стыдно и страшно. Подруги все равно не помогут, а если кому-то проболтаются, ей придется отвечать перед Владом.

      Да и вообще, что Маша могла сделать? Уйти? Без образования, без опыта работы, без денег. Куда идти и с чего начинать? Когда привыкаешь жить в достатке, очень сложно добровольно отказаться от него. И Маша прочувствовала это в полной мере. Она бы ушла от Влада, но понимала, что после развода не получит ни копейки. У него лучшие адвокаты и связи в государственных структурах. Она могла только терпеть. К тому же каждый новый случай насилия приносил несколько недель покоя. Отыгравшись на Маше, Влад чувствовал вину и вел себя, как положено хорошему мужу.

      – Я люблю тебя, – говорил он. – Просто у меня характер такой. Вспыльчивый я. Ты ведь уже не сердишься, правда?

      И испытующе смотрел ей в глаза.

      Тут главное было не переусердствовать, демонстрируя обиду. Потому что это могло разгневать Влада еще сильнее. Но несколько минут позволялось не отвечать, отвернувшись и глотая слезы. Тогда он обнимал, гладил, успокаивал, обещал, что отныне все будет по-другому.

      Сначала Маша ему верила, потом перестала. Однако правду она скрывала даже от самой себя. Потому что правда звучала пугающе: это никогда не закончится и дальше будет еще хуже.

      Но кому охота знать о таком будущем? Никому. Каждый надеется на счастливые перемены, иначе станет так тошно, что лучше совсем не жить. Люди обманывают себя. Только это позволяет им мириться с условиями своего существования.

      И с самими собой.

      Именно так поступала Маша. Правду она знала, но как бы забыла. Задвинула в самый дальний и