Идущие. Книга II. Лина Кирилловых

Потеря – всегда потеря, даже если ты и владел потерявшейся вещью слишком недолгое время, чтобы привязаться к ней и… осознать присутствие. Ты извини, что я говорю так материально. Люди – не предметы, я знаю. Но…

      – Да ничего, – удивлённый Вилле не сразу нашёлся с ответом. – Просто у тебя сейчас речь, как у студиоза какого-то… Ты мне не соврала насчет возраста? Может, тебе все восемнадцать?

      – Вот ещё, – фыркнула Сенджи. – Я не такая старуха. А если будешь обзываться, получишь в лоб. Тоже мне выдумал – «студиоз».

      – Ну, студент…

      – Я поняла.

      Про своих Сенджи не рассказала, и Вилле не стал расспрашивать («Однако с кем же она тогда живёт?»), ведь и она не спрашивала, что случилось с его родителями, а он сам разоткровенничался, по собственной воле. Но, кажется, они стали чуточку ближе. Во всяком случае, Сенджи довольно-таки мирно попросила Вилле убрать ноги под лавку, чтобы не мешались, и предложила глотнуть воды – в лодке у неё была фляга. Вилле сказал спасибо и, открутив колпачок, сперва опасливо принюхался: фляжка напомнила ему про Анри и его, как тот называл, огненный лимонад. Сенджи, заметив, заверила, что травить Вилле у неё и в мыслях не было «Другое дело ножом», – подумал Вилле и объяснил спутнице, почему это он так нюхает, а заодно и изобразил, как смешно у Анри начинает заплетаться язык, когда он переберёт своего «лимонада». Сенджи опять расхохоталась, уже не вымученно, а искренне. Дуга моста, по которому шли горожане, осталась за изгибом канала. Черепичные крыши домов ремесленников и яркие вывески лавок отражались в зелёной воде.

      – Там в мешке, откуда ты взял фляжку, есть ещё фонарь. Достань его, пожалуйста.

      Вилле и сам почувствовал, когда полез за водой, что в мешке под лавкой Сенджи лежит что-то, напоминающее собой стеклянную, окованную металлом лампу. Он снова развязал холщовый мешок и запустил туда руку. Нащупав железное кольцо, венчающее фонарь, Вилле вытащил его наружу и устроил на лавке рядом с собой. Фонарь был одно название – заляпанные воском стёкла и прилепленный к жестяному дну толстый белый огарок свечи.

      – Фонарь. Экономная версия, – произнёс Вилле. – Зачем он днём?

      Вместо ответа Сенджи пошарила под своим плащом и извлекла маленькую мятую коробочку.

      – Спички, – передала она коробку. – Как зажжёшь, сразу плотно прикрой дверцу. Там сверху есть щели для воздуха, но боковую надо закрывать, а то задует.

      – Ветра нет, – заметил Вилле.

      – Будет, – пообещала Сенджи.

      Вилле, пожав плечами, запалил фитиль и послушно прикрыл дверцу. Потом, руководствуясь указаниями Сенджи, утвердил фонарь позади себя на носу лодки – в жестяном днище была не замеченная Вилле выемка, которая точно совпала с выпиленным из доски и посаженным на прочный клей куском бруса. Сенджи вытащила вёсла из уключин и отдала одно Вилле.

      – Пока держи у себя. Потом, как скажу, отдашь.

      – А помочь тебе можно будет? – спросил Вилле почти жалобно.

      Сенджи смотрела куда-то ему за спину.

      – Пока