Идущие. Книга II. Лина Кирилловых

взмах вёслами. Ловкие, крепкие, маленькие руки, совсем не по-девчачьи уверенно сжимающие тёмное дерево. А ведь весла тоже нелёгкие… Сенджи отчего-то помедлила, тоже смотря на Вилле. Он не мог понять, какое выражение сейчас таят её глаза.

      Капюшон она не накинула.

      – Вилле, – твёрдым глуховатым голосом произнесла вдруг Сенджи. – Уходи с праздника, как только начнёт темнеть. Может быть, произойдёт нехорошее.

      – Мне сказал один мой друг, – ответил Вилле. – Сказал, что в прошлом году, когда горела фабрика, люди нашли послание на одной из стен. Дикари написали, что они хотят сжечь карнавал. Так это правда?

      Сенджи выдохнула сквозь стиснутые зубы. Она словно сдерживала себя, чтобы не сорваться и не выхватить нож, как полчаса назад в переулке. Наконец успокоилась и сказала ровным тоном:

      – Это ложь. Южные, как ты говоришь, дикари ничего жечь не будут. Будут жечь те, кто работает на королевскую службу пропаганды. Вилле, запомни: ни один из тех, кто живёт за Стеной, никогда не был врагом, пока король не решил их такими назвать и сделать. Я знаю, что ты мне не веришь, но хотя бы запомни. И уходи до темноты.

      Она взмахнула веслами ещё раз, и тогда Вилле прыгнул.

      Он приземлился почти в центр лодки, которая чуть не перевернулась. Ящик больно ударил его по лодыжке и голени. «Кретин!» – закричала Сенджи, хватаясь за борта. А в гневе она ещё красивей, сказал себе Вилле, но только вот теперь наверняка достанет свой нож и не уберёт его, пока не… Как там – кровь фонтаном?

      – Кретин! – бушевала Сенджи. – Сумасшедший!

      Он смущённо и неловко улыбался ей, и, возможно, из-за этого она быстро прекратила свои вопли.

      – Тебя самого надо на помост к трюкачам. Отлично знаешь один фокус, который называется – «выводить из себя». Словами и действием. Нет, ну кретин же… Чего ты от меня хочешь?

      – Чтобы ты объяснила мне свои слова про южных дикарей и поджоги. Про то, что я – болван оболваненный, – Вилле устроился на низкой лавке. – Я могу сесть на вёсла, кстати.

      – Богатенький мальчик умеет грести? – съязвила Сенджи.

      – Умею. Меня Марк научил. Мой старший друг.

      – Тот друг, что сказал тебе про поджоги?

      – Нет, это Анри. Он фермер, возит нам фрукты и овощи… Анри сегодня пойдёт на праздник со своей маленькой дочерью. Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось, Сенджи.

      – Ну, а я тут при чём? – спросила Сенджи раздражённо.

      – При том, что что-то знаешь. Я не уйду, Сенджи. Поэтому или рассказывай, или бери свой нож и это… кишки наружу… Сможешь потом перекинуть мой труп через корму?

      Сенджи вдруг расхохоталась. Но это был горький, безрадостный смех, немного вымученный, словно его обладательница решила, что лучше уж неживой хохот, чем ругань. Она вновь положила руки на вёсла и пошевелила левым, выравнивая свою лодку. Странный, взрослый нервный тик свёл на мгновение её щеку.

      – Вёсла я тебе не дам, – тихо сказала Сенджи. – Потому что ты не знаешь, как там правильно грести. Ладно, я возьму тебя с собой. Но потом пеняй на себя.

      Вилле