Очевидцы. Виктор Печорин

бытия – это бесконечная, безусловная и абсолютная любовь, непередаваемая в человеческих понятиях и непостижимая для смертного. Позже он скажет, что любовь – единственный и самый важный принцип во Вселенной и единственный самый достоверный научный факт. И обнаружит, что все те, кто, как и он, побывали ТАМ во время клинической смерти, ощутили то же самое. И, к сожалению, также как и он, они не могут найти адекватного выражения этого своего ощущения на скудном, адаптированном к грубой земной реальности человеческом языке. Еще печальнее то, что вернувшиеся обратно в физический мир не могут, как правило, припомнить путь, которым они восходили в «верхний мир». Эти воспоминания и навыки блокируются материальным мозгом, который воспринимает их, и, возможно, небезосновательно, как угрозу своему телесному существованию. Поэтому он скрывает от нас этот возвышенный и гораздо более реальный нематериальный мир, прикрывая его иллюзиями и обманами материального бытия.

      Мозг выступает в качестве барьера восприятия, преграды на пути истинного Знания и трансцендентного опыта. Именно поэтому опыт сообщения с иным миром приобретают чаще всего тогда, когда по той или иной причине защитный клапан отключается, перестает препятствовать видению и постижению иной реальности.

      Совершая подъемы из телесного состояния в бестелесное, и опускаясь обратно в дебри телесности, Александр начал привыкать к этому и полагал, что это будет длиться бесконечно долго. Однако в очередной раз поднявшись к вратам иного мира, он обнаружил их закрытыми и его вновь охватили страх и разочарование от того, что ему суждено остаться во тьме и ужасе «нижнего мира» и вечно слышать это гулкое буханье, означающее, как он потом догадался, биение сердца. Возвращаться ему очень не хотелось, но его коллеги-врачи, перепробовав самые различные методы, наконец, сумели найти способ вернуть его к жизни.

      Когда он впервые открыл глаза, память о прошлом существовании была стерта. Сохранились только переживания опыта существования в мрачной стране телесности и воспоминания о полетах в «небеса». Страх и нежелание возвращаться заставляли его беспокойно метаться по кровати и болезненно реагировать на свет, прикосновения и другие контакты с реальностью. Врачи выражали опасение, что его умственные способности не восстановятся. Однако память и восприятие реальности мало-помалу возвращались, и вскоре он пошел на поправку. Однажды утром он понял, что к нему вернулась и профессиональная память, весь объем медицинских и научных знаний, которыми он обладал до заболевания, и которые еще накануне казались утраченными.

      Когда сознание и дар речи полностью восстановились, первым его побуждением было рассказать врачам о пережитом и увиденном во время семидневной «отключки», поделиться полученными знаниями и наблюдениями. Однако они не воспринимали его слова всерьез, полагая их продолжением бреда, который