На муромской дорожке. Сборник статей в рубрике «Интересное о лесе». В. И. Лягоскин

он отвлекся, и потому пропустил атаку противника, которого явно недооценил. С громким криком: «Урою, падла!», – Володька ринулся на идейного врага. С портянкой наперевес.

      Он вдруг вспомнил, как в первый раз достал портянку из сапога дома. Мама тогда сразу упала в обморок, а папа ничего – крепился. До того момента, пока Володька не развернул вторую. Негр тоже шарахнулся назад. Да так стремительно, что с сосны, в которую впечатался затылок американца, посыпались шишки. Насыпало прилично – не до колен, конечно, но снег вокруг сосны почернел. Да – дело ведь проходило в феврале месяце.

      Американец сполз спиной по стволу, а Гулькин, не будь дураком, быстро его в несколько витков вокруг сосны обвязал. Той самой колючей проволокой.

      Негр очнулся и злобно ощерился на ефрейтора. А тот вспомнил какой-то фильм:

      – Откуда, куда, зачем?

      Афроамериканец, как оказалось, русский немного знал, но отвечать категорически отказался. До тех пор, пока Володька, не чувствующий от перевозбуждения пятками холодного снега, не подсунул ему под нос портянку. Уже другую, словно у первой кончился боезапас. Негр еще немного повякал насчет Женевских соглашений и гуманного отношения к военнопленным. Тоже возбудился, и даже попытался дернуть шеей. Зря он это – на ней как раз был закреплен кончик проволоки. Так что американец все же раскололся. Запел пташкой (так говорилось в том же кинофильме), пока Гулькин его обед доедал. Жует, значит, ефрейтор Гулькин, американские консервы, и приятные мысли в себе растит. О том, как он стоит чуть ли не в Кремлевском дворце, и Сам вручает ему орден. А рядом – командир полка, и мама с папой.

      Тут Сэм Гопкинс (так он назвался) закончил признаваться, что является сержантом морской пехоты США, и что в город Ковров его командование направило с особо важной миссией. Что у них там, в Америке, никак не хотят ракеты в космос лететь. А русские летают! Наверное, потому, что руки у русских половчее, да инструмент измерительный поточнее. А самый точный находится как раз в городе воинской славы Коврове. Этот штангенциркуль своей бронзовой рукой памятник генералу-оружейнику Дегтяреву держит.

      Взял, значит, Гопкинс автомат и десять тысяч долларов командировочных; сел в суперсекретный самолетик, изготовленный по стелз-технологии и махнул, не глядя, через океан. Гулькин, как только услышал про доллары, сразу забыл и про комполка, и про орден, и даже про Самого. Зато вспомнил про тот штангенциркуль, что ему перед армией начальник цеха вручил, на заводе имени того же самого Дегтярева. Перед всем коллективом цеха, между прочим. И некоторые из рабочих даже прослезились. И начальник тоже – после того, как штангенциркуль сунул; как сам сказал – на долгую память.

      Что примечательно, этот циркуль на сто измерений давал сто разных же результатов; и не только в руках Гулькина. Вот ефрейтор и решил справедливый обмен совершить. Сбегал домой; перекусил, конечно, быстренько,