Никогда тебя не отпущу. Чеви Стивенс

он развернулся и поплелся в спальню, придерживаясь за стены. Дверь спальни захлопнулась.

      Я спала в комнате Софи, обнимала ее и гладила ей волосы всякий раз, когда она просыпалась. В ванной я посмотрела в зеркало, чтобы проверить свои ушибы, и вздрогнула, когда приложила холодную ткань к правой стороне спины. Длинная красная отметина завтра наверняка станет синяком.

      Когда я забралась в кровать к Софи, то легла на живот, выпрямив спину и дыша таким образом, чтобы не стонать от боли. Она потянулась ко мне и нежно прикоснулась к лопатке, ее маленькая ручка опустилась вниз по моему позвоночнику.

      – Мама, не ушиблась?

      – Немножко.

      – Это случайно, – сказала она. – Он не хотел. Он завтра будет сожалеть.

      Меня душили слезы. Моя дочь уже извиняется за него. Вдруг я поняла: она научилась этому у меня. Научилась прощать его. А ей нет еще даже шести.

      Утром я выскользнула из постели, пока она еще спала. Эндрю не было в нашей комнате. Я обнаружила его на кухне, он наливал себе кофе. Он поднял графин:

      – Хочешь?

      – Нет, спасибо.

      Я устроилась на одном из барных стульев, стоявших вокруг стола. Черные, покрытые кожей табуреты – он их выбирал, а я их терпеть не могла за то, что они были холодными на ощупь и слишком уж мужского типа.

      – Нам нужно поговорить. – Я заерзала на сиденье, мне приходилось подтягивать ноги на этом табурете.

      Он тяжело вздохнул:

      – Извини за прошлую ночь. Я не ужинал, и выпивка сильно ударила мне в голову. Мы закончили работу, и захотелось отпраздновать с парнями. Ты знаешь, как это бывает. Они меня угощали.

      Я подумала о пятнах от еды на его рубашке. Еще больше вранья.

      – Ты толкнул меня. Я ударилась о журнальный столик.

      Он выглядел потрясенным, голова его откинулась назад.

      – Нет, я бы помнил это.

      Конечно, он все отрицал, но я поразилась тому, как уверенно звучал его голос. Он был лучшим актером, чем я могла себе представить. Если бы я не знала, как хорошо он помнит все мои промахи касательно его правил, даже будучи пьяным, я могла бы поверить ему.

      – Софи все видела. Она была в ужасе.

      Он наморщил лоб, как будто пытался восстановить в памяти прошлую ночь. Выражение его лица стало пристыженным, он сел на стул.

      – Ты сильно ударилась? – Я кивнула, и он вцепился руками в волосы, глаза его увлажнились, словно он вот-вот заплачет. – Я возьму выходной, хорошо? Мы поговорим об этом, а еще можем взять Софи в парк.

      – Парк не исправит этого.

      – Да, да. Я идиот. Как же я мог поступить так с тобой? – Он схватил меня за руку. – Я так сильно тебя люблю. Ты мое сердце, ты моя душа. Мне мерзко даже думать, что я так тебя напугал. Сможешь ли ты меня простить?

      Он выглядел таким серьезным, таким расстроенным, что на какой-то миг я вдруг заколебалась.

      – Я не знаю, – сказала я. – То, что ты сделал, – это просто издевательство.

      Его глаза расширились.

      – Эй, я тебе не какой-то там… Даже и не думай со мной так разговаривать, ладно? Я много пил, оступался, но я не нарочно.

      – Да