Сквозь черные стекла очков. Возвращение легенды. Григорий Анатольевич Тюренков

братва! Давайте помянем, всех кто ушел! – громко сказал «смотрящий» и встал.

      Все поднялись со стульев и, не чокаясь, выпили. Когда все вновь расселись по местам, дядя Слава вытер губы салфеткой и тихо начал говорить:

      – Все знают, что произошло на Седина, и я хочу сказать следующее. Такого больше не должно повторятся! Это «беспредел» чистой воды! Так поступают люди неразумные, хоть и нельзя говорить плохо про покойных, но я, все же, скажу! Они не смогли, договорится, и устроили «мясорубку». Впредь я такого не потерплю! В следующий раз лично поставлю на «правилку» и пусть решают люди, как поступать с теми, кто это допустит! Кто не согласен, я слушаю?! – закончил говорить «смотрящий» и положил руки на стол.

      Несогласных не оказалось, только Айва скривился, и, кинув испепеляющий взгляд на Камыша, начал:

      – Дядя Слава, у нас «рамс» произошел с Камышом, как его решить я не знаю! Рассуди нас, кто прав, кто виноват! Его пацаны убили троих моих, я в ответ его людей покоцал, но воевать я не собираюсь! Лить кровь мне надоело, да и семьи страдают от этого! – закончил заискивающим голосом хитрый армянин и щенячьим взглядом уперся в переносицу «смотрящему».

      Камыш ухмыльнулся и продолжил:

      – Ну, так то, ты первый начал, ты забыл?! Твои люди дерзили в моем ночном клубе, я попросил их покинуть здание, а они начали шмалять во все стороны, моих парней ранили! Это не «беспредел» по – твоему?! – сорвался на крик Камышев, и стукнул кулаком по белой скатерти.

      – Так, тихо, пацаны!!! При мне чтобы никакой ругани, нужно помириться вам, пока вы не поубивали друг друга! – грозно сказал Слава и почесал щеку. Его карие глаза были спокойны, но все кто знал его очень близко, понимали, что с точно таким же, спокойным выражением лица он застрелил ссученного Инструктора, который три месяца был осведомителем у милиции. Никто не мог понять, почему на каждой верной «наводке» попадаются люди, пока из СИЗО не пришла «малевка» насчет Инструктора. Якобы его видели возле оперчасти, с майором Васильковым. Сидел он в кабинете очень долго, и после его посещений очередной «домушник» попадал под «пресс». Все стало ясно, когда на прямой вопрос – про его походы к «следаку», он поперхнулся, покраснел и стал оправдываться. Тогда «смотрящий» хладнокровно достал из кармана «ТТ», взял с кровати подушку, приставил к его голове и нажал на курок. Подушка приглушила выстрел и труп «стукача» приземлился на пол. Тело Инструктора сожгли в огромном мангале, а кости разбросали по лесу. После такой жестокой, но справедливой расправы дядю Славу стали уважать еще больше. Все молодые уголовники мечтали работать под его началом. И он помогал им, всегда уговаривая прибегать к насилию, только в самом крайнем случае. За справедливость его уважали даже «опера», судьи и прокуроры. Прозвище дядя Слава намертво приклеилось к нему. Но эти хищники, сидящие и пьющие с ним за одним столом, похоже, верили только в силу денег, оружия и отсутствия тормозов. Особенно ему