Поэзия сломанной души. Безвременные стихи. Евгений Вермут

преступил границу круга он.

      И в зале приговор провозглашая,

      Уверен в справедливости стократ.

      Кого судить, лишь я один решаю,

      Кого жалеть, решает адвокат.

      Я – Адвокат.

      Кто, как ни я, вселяет

      Надежды луч, испортившим свой век.

      Судьбу людей случайности меняют,

      А человека судит человек.

      Но я не раз, проигрывая «дело»,

      Смотрел во двор, приблизившись к окну,

      На палача, кромсающего тело,

      Как дровосек – засохшую сосну.

      Готов вердикт, окончена защита,

      Забыты споры и фальшивый плач,

      Еще одно дыханье перекрыто

      И звездный час свой празднует палач.

      Да, я Палач.

      Топор мой наготове.

      Пред ним дрожат и кедры и дубы.

      Отправлю вмиг, согласно приговору,

      Кого-то в топку, а кого-то на столбы.

      Тюремных ям заполнил я нимало,

      Да что поделать – в этом мой удел.

      Вор – лишь причина,

      Прокурор – начало,

      А я – венец его печальных Дел.

      Я – мелкий Вор

      И это сознавая,

      При всем при том, что жалок и труслив,

      Я все равно не выйду из трамвая,

      Чужого кошелька не прихватив.

      Мне б завязать, раскаяться, так нет, ведь.

      (И вроде бы нормальная семья)

      Мне крупно повезло, что лишь на четверть

      Я состою из целого СЕБЯ.

      Пока еще не пал я очень низко,

      Пока еще могу соображать,

      Пока от шеи лезвие не близко,

      Быть может и не стоит приближать.

      Что б не сойти совсем с ума от скуки

      И ненароком не зайти в тупик,

      Мне нужен тот, кто завернет мне руку,

      Вот почему душой я многолик!

      1997г.

      Тону…

      Тону в дерьме, как «новые» в «зеленых»,

      Как новый смокинг в ворохе трусов.

      Кричу: СПАСИТЕ! SОS! – и слышу стоны

      Таких же сотен тысяч голосов.

      Кому спасать, кругом все те же лица,

      Глаза в кругах, в конвульсиях тела.

      Невдалеке знакомая девица,

      Она когда-то честною была.

      Тону в дерьме, как столб на тротуаре,

      Как в хрустале затасканный стакан.

      Среди бомжей и платных писуаров

      Тону себе, как в пиве таракан.

      Пыхтит на мозг «чернобыльская зона»,

      Ломает спину проклятый завод

      И сводит рот вонючим самогоном,

      И от картошки дергает живот.

      Тону в дерьме, как уголь в паровозе,

      Как Петербург в Октябрьскую Ночь,

      Тону взахлеб, размазывая слезы.

      Давно тону, но некому помочь.

      Босые ноги стынут без ботинок

      И пальцы рук пылают от заноз,

      Когда попасть пытаюсь я на рынок,

      Ведь я за ним, я – рыночный отброс.

      Тону в дерьме, как дама в ожерельях,

      Как «Запорожец» в стае «BMW»,

      Тону компьютером в монашьей келье,

      Еще тону культею в рукаве.

      Я раньше жил и скромно, и красиво,

      Был