Метроном вечности. Роман. Елена Федорова

ей. И уже телефонистка Вера кажется родной. И манит, манит к себе озеро Лесное, которое не замерзает даже зимой в лютые морозы…

      – Леля, это правда? – строгий голос отца ударом ей в спину.

      – Что, правда? – спросила она, повернувшись. Почувствовала, как кровь прилила к лицу. Отец был явно чем-то разолён. Глаза горят, желваки ходят, бледный, взлохмаченный, держится за дверь.

      – Признавайся, ты беременна, да?

      – Папочка, – Лёлька увидела за спиной отца сестру и всё поняла. – Милый мой, дорогой мой папуля, я не знаю, что именно наговорила тебе Анна, откуда она выудила такую сенсационную новость, о которой я слышу впервые. Но, если ты считаешь, что от чтения писем можно забеременеть, то так оно и есть. А, если нет, то паника ложная.

      Отец развернулся и ушёл своей размашистой походкой.

      – У-у-ух, – выдавила Анна и захлопнула дверь. Лёлька рассмеялась…

      Беременность случилась летом, когда Лёлька жила в новом доме, который выделили Леониду. Дом дали в надежде на то, что молодой специалист Леонид Белый задержится в этих местах надолго. Он был не против, оставалось уговорить Лёльку.

      – Куда же я теперь поеду? – она погладила свой округлившийся живот. – Меня в дом не пустят. Скажут, нагуляла.

      – Как это нагуляла? – Леонид побледнел. – Мы же с тобой муж и жена. Вот документы из Загса. Или им этого мало?

      – Да, не знаю я, что им нужно, – отмахнулась Лёлька. – Просто не поеду я в Москву и точка. Академку возьму. Потом догоню…

      – Нет, так не пойдёт, – Леонид улыбнулся. – Мы с тобой последний курс вместе закончим. Я тебе помогать буду. Мы справимся, родная…

      Они справились. Экзамены сдали, родили богатыря. Дали ему имя Георгий в честь своих побед. Да и Георгий Белый звучнее, чем Белый Злат.

      На защиту Лёлькиного диплома поехали втроём. Лёлькины родители приняли их сдержанно. Радости и восторгов особых не выказывали, но и выговоров не устраивали. Обстановка в доме не располагала к сантиментам. Старшая сестра Анна старалась счастливой Лёльке в глаза не смотреть, к мальчику не подходила. Младшая Марьяна потихоньку нянчила племянника, называла его нежно Егорушкой. Ей это имя нравилось больше, чем холодное ветхозаветное Георгий Победоносец.

      Малыш не капризничал, словно понимал, что в этом доме нужно вести себя подобающе. Он внимательно наблюдал за взрослыми, пытался повторять слова, радовался, когда это у него получалось. В Москве Егорка сделал первые робкие шажки, а когда пришло время возвращаться в Сибирь, он уже бегал вовсю. Вернулись они с намерением прожить в Сибири всю жизнь.

      Вечерами Лёлька и Леонид читали сыну сказки и стихи. Под звук их голосов он засыпал. А они ещё долго шептались, делились пережитым за день, строили планы. Казалось, так будет всегда. Но…

      Леониду зачем-то понадобилось ехать в соседний посёлок.

      – Я мигом, – пообещал он, целуя Лёльку и сына. – Вы тут не скучайте без меня. Лады?

      – Лады! –