Метроном вечности. Роман. Елена Федорова

сестра, отец, няня, подруги, однокурсники. Не было только Леонида, долговязого, угловатого паренька с огромными глазами, в которых Лёля утонула в первую их встречу. Утонула, погибла, а значит, её теперь тоже нет. Пустота. Боль где-то в межрёберном пространстве. Лёля не хочет от неё избавляться. С неистовым остервенением загоняет себя в угол воспоминаниями, ждёт писем из Сибири. Знает, что почтальон приходит по утрам, и если после его ухо- да ящик пуст, письмо там уже не появится до следующего дня. Но это не мешает ей открывать почтовый ящик по сто раз на дню и сокрушаться:

      – Ну, почему, почему Лёня не пишет? Почему?

      Разные, зачастую нелепые мысли взрывают Лёлькин мозг. Вы- ход один: сдать сессию досрочно и помчаться на край света к любимому, без которого она умирает, как Джульетта. Теперь ей ясны итальянские чувства. Она понимает, что умереть от любви можно. Ради любви, ради любимого она готова на всё…

      Лёлька взяла билет на поезд, но решила до последнего момента маме ничего не говорить, чтобы та не смогла помешать ей, чтобы не стала удерживать свою безмозглую дочь.

      Позвонила домой с вокзала, выпалила что-то не совсем внятное, повесила трубку.

      – Ура! Свобода!

      Влетела в вагон поезда отправляющегося в будущее. Радость неимоверная. Колеса стучат на стыках рельсов. Сердце поёт им в такт:

      – Еду, еду, еду!!!

      Сутки, вторые… и вот он долгожданный миг – станция Чугуевка. Пункт её назначения. По перрону бежит Лёнька с цветами. Это алая герань. Он вырастил её на подоконнике в горшке для любимой Лёлюшки. Чудо!

      – Почему ты мне не писал? Почему? – ударяет она его кулачком в грудь.

      – Писал, писал каждый день по два письма и отсылал по два…

      – По два? – она не верит.

      – Идём на почту. Там тебе скажут всю правду, – он тянет Лёлю за собой.

      Неказистый домик – почта. Начальник почты, немолодая улыбчивая сибирячка, увидев их восклицает:

      – Ай, Лёнечка, радость какая! Дождался таки свою зазнобу! – смотрит на Лёльку с интересом. – Он тут у нас все конверты скупил. План нам сделал на пятилетку вперед. По два письма в день тебе отправлял.

      – Ты за таким парнем, как за каменной стеной будешь, – вступает в разговор другая женщина. Её взгляд не такой добрый. Он скорее бесцеремонный. Лёлька вздрагивает, потому что следующие слова хлещут её наотмашь:

      – Только ты смотри, девка, гонор свой не очень-то показывай, а то проворонишь жениха…

      – Какая же она девка, тётя Марина? – Леонид обнял Лёлю. – Она моя жена, моя муза, моя радость, моя жизнь…

      – Жизнь-то она жизнь, только письмами своими она тебя не шибко баловала, – хмыкнула тётя Марина. – А в слове «девка» мы деревенские ничего плохого не видим. Нам сибирякам невдомёк, что вы – городские – на слова обижаетесь. Прощения просим, если что не так. У нас тут всё по-простому, привыкайте…

      Эта простота Лёльку напугала. Не хотелось ей никому о себе рассказывать. Не желала она ни с кем своего дорогого Лёнечку делить. А хозяйка дома, тётя Маня, то и дело лезла с советами, учила, а порой