Курс практической психопатии. Роман из двух. Яна Гецеу

я домой! Хватит умирать на сегодня.

      Дико дрожа от холода, я попытался застегнуть куртку. И не нашел замочка. На мне не было куртки.

      На мне был пиджак. Чужой, вонючий и сырой пиджак.

      Пока брел, чуть не подох, как последняя собака-бомж на обочине. Я хрипло кашлял и харкал под ноги зло огрызающимися согражданам, весь трясся и дергано растирал себе плечи.

      – Ебаный в рот, мне холодно, холодно! – не выдержав, заорал я.

      – Эй, дебил, че орешь! – заорали мне в ответ из окна модной тачки. – Детей пугаешь, бомжара, урод!

      – Хэ, – я остановился напротив, и наклонившись, ощерился. Рожу чувака за рулем перекосило поперек, он захлопнул дверь и уехал. Да, страшно даже представить, на что я похож сейчас. Тут я поймал себя на том, что катаю пальцами что-то в кармане пиджака. Вытащил – это оказалось кольцо. Маленькое, наверняка женское, и видимо золотое. О, мляха-буха, я знаю, кому подарок!.. когда доволокусь через полгорода до дому… у меня нет ключа, и телефона – все в куртке. А куртку, стало быть, покойник забрал себе. И будет теперь звонить всем, а то еще и домой ко мне заявится – и меня выселит в свою могилу! За шиворотом прополз ледяной абсурдный страх. Ох, надо скорее домой бежать, опередить его!!

      …но дома было тихо. Мама ничего не сказала, значит, покойник не приходил. И кольцо его осталось мне. Хабааааар!

      – Я – черный копатель! – театрально сказал я сам себе, гордо и таинственно ломаясь перед зеркалом.

      Кольцо подарил маленькой пегой телочке, что навязчиво бегала за мной.

      Она обалдела от счастья.

      – Моя маленькая жена… – ласково погладил ее по кошачьей голове.

      Уходя, руки в карманы, рассуждал вслух:

      – Вот ведь что очень интересно – почему так мало кто глотает? Что же, им дурам в журналах не объясняют, чтоль, что ОБЛОМНО когда кончаешь, а она выпускает изо рта, и не глотает!! Скока раз пытался заставить не плевать, до конца потерпеть хоть одну – нет, все дергаются, и рот разжимают! Максимум, стекает по лицу, но никто – никто! – не сглатывает. И сказать бы – такая прямо гадость страшная, дальше некуда на вкус! Пробовал и не раз – и не могу понять, в чем же шняга – ничего такого сверхгадкого, все терпимо! Сосать-то они могут, а глотать не хотят! Чего так, в чем хрень? А, девушки, объясните мне!

      П. С. Да!! – и не кусайтесь, пожалуйста, во время фелляций! Зубов поменьше.

      – Катя, хватит кусаться, честно говорю, ещё раз – и я тебя просто ударю! – тихо но убедительно сказал я, сжимая кулаки над её головой. Соседка подняла глаза, развратные, с подтекшей тушью, и усмехнулась, не выпуска изо рта мой хуй.

      – И не улыбайся, я серьезно!

      – Не, ну нихуя себе, че прям так уж и кусаюсь? А между прочим, мог бы и покорректней попросить!

      – Ты взрослая женщина, – я погладил её по голове, и резко схватил за волосы, она вскрикнула: – А до сих пор не знаешь, что кусать за нежные части не положено! Я не люблю боль, априори, а если бы любил – то просил бы