Время. Елена Крюкова

это – сила!.. – на ветру.

      Всех, зревших на снегу меня – нагую,

      Под дых меня пинавших – соберу.

      Я соберу всех страждущих, голодных

      Под тощее свое крыло,

      На кухню грязную, в угрюмый дом холодный,

      В то нутряное, дикое тепло.

      И будут есть и пить, отогреваясь,

      Кусать блины прогорклые мои.

      И буду я глядеть на них, живая,

      И плакать от большой любви.

      УБИЙСТВО В КАБАКЕ

      Ах, все пели и гуляли. Пели и гуляли.

      На лоскутном одеяле скатерти – стояли

      Рюмки с красным, рюмки с белым, черным и зеленым…

      И глядел мужик в просторы глазом запаленным.

      Рядом с ним сидела баба. Курочка, не ряба.

      На колени положила руки, костью слабы.

      Руки тонкие такие – крылышки цыплячьи…

      А гулянка пела – сила!.. – голосом собачьим…

      Пела посвистом и воем, щелком соловьиным…

      Нож мужик схватил угрюмый да – подруге – в спину!

      Ах, под левую лопатку, там, где жизни жила…

      Побледнела, захрипела: – Я тебя… любила…

      Вдарьте, старые гитары! Век, старик, послушай,

      Как во теле человечьем убивают душу!

      Пойте, гости, надрывая вянущие глотки!

      В окна прокричите! В двери! Вдоль по околотку!

      Прохрипите кровь и слезы в ожерельях дыма!..

      Наклонись, мужик, над милой, над своей любимой…

      Видишь, как дымок дымится – свежий пар – над раной…

      Ты убил ее, избавив от земных страданий.

      Ты убил ее любовью. Бог с тобой не сладит.

      Тебя к Божью изголовью – во тюрьму – посадят.

      Я все видела, бедняга. На запястьях жилы.

      Ты прости, мой бедолага, – песню я сложила.

      Все схватила цепким глазом, что ножа острее:

      Бахрому скатерки, рюмку, выгиб нежной шеи…

      Рыбью чешую сережек… золото цепочки…

      Платье, вышитое книзу крови жадной строчкой…

      Руки-корни, что сцепили смерти рукоятку…

      На губах моих я помню вкус кроваво-сладкий…

      Пойте, пейте сладко, гости! Под горячей кожей —

      О, всего лишь жилы, кости, хрупкие до дрожи…

      Где же ты, душа, ночуешь?!.. Где гнездишься, птица?!..

      Если кровью – захлебнуться… Если вдрызг – разбиться…

      Где же души всех убитых?! Всех живых, живущих?!..

      Где же души всех забытых?!.. В нежных, Райских кущах?!..

      Об одном теперь мечтаю: если не загину —

      Ты убей меня, мой Боже, так же – ножом в спину.

      «Вы, звери мои и птицы!..»

      Вы, звери мои и птицы!

      Вы, ягоды на лотке!

      Мне вами наесться,

           напиться,

      Нажиться… – ножик в руке…

      Вечерняя вы свобода.

      У Солнца вы борода!

      Торчу посреди народа —

      Изюм

           птичий глаз,

                звезда…

      А люди… а злые люди…

      По морде – наискось – шрам…

      Кроши