Танец на раскаленных углях. Нина Стожкова

Мол, наконец-то хоть какое-то разнообразие в жизни…

      – На этой работе становишься циником и фаталистом, – призналась мадам судебный медик с саркастической усмешкой. – Лишь со смертью детей я до сих пор не могу смириться, остальные смерти давно уже не трогают мое все повидавшее сердце. Правда, в нашем случае, к сожалению для вас, все элементарно. Вот так-то, госпожа писатель! Для детектива, увы, этот банальный сюжетец не подойдет. Нет криминала. Вообще никакого. У покойного просто было больное сердце.

      «Филин», видимо, решил, что в ходе «интервью с российской писательницей» его несправедливо «задвинули», клюнул носом и на всякий случай спросил:

      – Вам ничего не показалось здесь подозрительным, госпожа туристка?

      – Нет, – честно призналась Лина. – Наверное, просто пробил час Тони. Кстати, этот англичанин ушел в мир иной не в самом плохом месте и не в самое плохое время. Умереть на курорте у моря, рядом с любимой женщиной… Согласитесь, господа, это не так уж и плохо.

      – Зато у этой «любимой женщины» теперь будет много проблем, – встряла дама судебный медик. – Неизвестно еще, какая у этого любителя алкоголя и солнца была страховка…

      «Бедная Анн, – подумала Лина, – только что любимый человек умер у нее на руках, а ей надо еще о какой-то дурацкой страховке думать и на бестактные вопросы отвечать. Неужели нельзя отложить все формальности хотя бы до завтрашнего утра?»

      Появилась заплаканная Анн. Она наспех переоделась в брюки и футболку и безуспешно пыталась взять себя в руки. Слезы по-прежнему текли у нее из глаз рекой. Бригада задала ей для проформы несколько вопросов, погрузила завернутое в простыню грузное тело Тони на носилки и стремительно уехала. Словно птичья стая внезапно снялась с поля и улетела, гомоня в вышине. До Варны путь неблизкий, а «милицейские», похоже, рассчитывали поспать хотя бы пару часиков перед рассветом.

      Лина и Анн остались одни. Молчание длилось почти минуту. Наконец Анн молча взглянула на Лину, а потом на ее дверь:

      – Можно я переночую в вашем номере? – прошептала она.

      – Ну, конечно, о чем речь, – кивнула Лина. – В моем номере как раз есть свободная кровать. Через неделю, надеюсь, на ней окажется мой муж Петр. А сейчас она пустует. Берите зубную щетку, ночную рубашку, – и быстро ко мне.

      Женщина замялась, затем привстала на цыпочки и зашептала Лине прямо в ухо:

      – Погодите. Вначале давайте зайдем в наш номер. Я одна боюсь. Нам надо спрятать кое-какие ценности.

      – Что-что спрятать? – не сразу поняла Лина.

      – Ну, Тонины украшения. Там, на тумбочке остался, наверное, целый килограмм серебра. Всякие там кольца с черепами, цепочка с крестом, серьги… Утром горничные придут убирать номер, увидят все эти побрякушки – и… кто знает. Вдруг в суматохе что-нибудь стащат? Я бы не хотела, чтобы Тонины дочери думали, будто я что-то «под шумок» присвоила.

      – Ну, пойдемте, раз вы мне доверяете, – согласилась Лина, – а то уже, между прочим, два часа ночи.

      На