Юность императора. Александр Ушаков

республик в мире даже и не подумала приобщать и без того оторванных от мировой культуры островитян хоть к какой-то цивилизации.

      Много интересного он мог бы рассказать и о самих корсиканцах. С чисто биологической точки зрения корсиканцы продолжали развиваться и совершенствоваться. Среднего роста и могучего сложения, одаренные острым зрением, неукротимым мужеством и другими первобытными доблестями, они пользовались репутацией отличных солдат и служили в армиях всех южно-европейских государств.

      В корсиканском характере самым удивительным образом объединились меланхолия и страстность темперамента. Корсиканец воспламенялся внезапно, словно вулкан, а через мгновение становился печальным.

      Он был скуп на слова, но не лишен красноречия, если ему представлялся случай поговорить. Он был сдержан и недоверчив в общественной жизни, но откровенен и искренен в дружбе. От природы чрезвычайно восприимчивый, он был способен на столь же большие страсти и чувства, как и на большие пороки.

      В некоторых отношениях чрезвычайно честолюбивый, корсиканец считал величайшим достоинством показать другим свою храбрость или силу. Он невыразимо страдал, когда видел, что другие превосходят его, и стремился уподобиться им или превзойти их.

      Больше всего на свете он ценил оружие, и не было на всем острове корсиканца, у которого бы его не было. Он скорее отказался бы от скота, от земли и от плуга, но обязательно приобрел бы ружье, кинжал и пистолет.

      В обращении с оружием корсиканцы были всегда на высоте положения, непрестанная борьба с внутренними и внешними врагами сделала их мужественными и бесстрашными людьми, которых не пугает никакая опасность. Каждый из них был готов постоянно стать жертвой вендетты.

      Кровная месть сыграла страшную роль на скалистом острове. Много горя причинила она многим семействам, ибо поклявшийся отомстить корсиканец был способен на все.

      Он не боялся ни опасности, ни страданий, ни смерти. Чтобы дать волю своим страстям, он приносил в жертву жену и детей, дом и землю, репутацию и положение. Семейные распри тянулись иногда в течение нескольких поколений, и сила их страстности нисколько не ослабевала.

      Когда у корсиканца убивали кого-либо из родственников, он не успокаивался до тех пор, пока не находил удовлетворения в вендетте. Исполнив свое дело, он бежал в горы и вел там жизнь бандита.

      Попасть в руки судебных и полицейских стражников считалось величайшим позором. Вендетта была неотвратима. Оставшиеся в живых родственники и другие мстители не могли считать свою жизнь вне опасности: они должны были вести постоянную борьбу с врагом.

      Детям уже в раннем возрасте внушалась, самая что ни на есть, паталогическая ненависть к обидчикам рода. Корсиканская женщина, у которой убивали мужа, хранила его окровавленное платье до тех пор, пока ее дети не подрастали настолько, что могли понять значение вендетты.

      Перед детьми стояла всегда альтернатива: либо вести бесчестную и позорную жизнь, либо стать убийцами, и,