Турица моя злато-единорогая. Вышеслав Филевский

его – страсть: одни нерусские слова. И ведь увлёк же русских нéрусью!.. И горячо откликнулось сердце Руси… Что угодно, только не царь, да?.. Коммунизм, капитализм, революция… Академический язык…

      А врачам иностранные слова нужны, чтобы дурить людям головы. На самом деле всё просто. Но в простых родных слова горькая правда. Поэтому у лекарств иностранные названия.

      Когда птицы запоют академическим языком, конец света наступит. Недолго уже, думаю.

      Люди теперь только вожделеют. И судьба, загубленная на корню, колет души, как арепей… Хотя предки репьём и лечили. Вон как приговаривали:

      Царь-огонь разгорается,

      Царю огню железный серп поклоняется,

      Арепей-трава прилипчивая.

      Арепей-трава отлипчивая,

      Отлепись от бурого мяса, от лихого зуба,

      От дурного духа, от бешеной собаки.

      Будь моё слово крепким-крепко,

      Твёрдым-твёрдо,

      Твёрже горючего белого каменя. —

      Так прабабушка мне зубки болящие лечила… А камень тот латырь называется… Лечила не просто словами, конечно…

      В лечении главное не то, правильное оно или неправильное, научное или противонаучное. А то, помогает лечение или нет.

      Только не об этом сейчас я. А о том, что русские любовь к русскому вынули из сердца да на свалку Волоколамскую свезли.

      И сейчас не Русь русские любят – Фе-де-рацию… Не русское название, тьфу!.. И упиваются, что всё теперь стало фе-де-ральное… При царе тоже нерусское слово входило в название страны – импе-ерия. Но тогда русское только дворяне ненавидели – сливки общества… Потом страшнее – сам народ стал ненавидеть… А уж про сливки – молчу…

      Успокоившись, Сашка вернулся. Ладони под голову подсунул. В потолок смотрит. Там муха комнатная рывками ползает.

      – Зря, – говорю, – ты, Сашка, ненавидишь евреев, попусту нервы тратишь. – Снова за зебры его беру. – Давай посмотрим правде в глаза. Русское вытекло изо всех нас, как вода из ушата дырявого. Жидовство давно стало нашим, русским, народным. А потому ненавидеть евреев – глупо. И имена у нас еврейские, даже самые козырные – Иван да Марья…

      Ну, Сашка тут так дёрнулся, что перепугал муху на потолке и она, как ненормальная, стала носиться по палате и остервенело биться головой о стекло… Я тычу в муху пальцем и назидаю Сашку:

      – Гляди, вот и ты так себя ведёшь. Не умно. А Марья – в честь Пречистой Девы Марии. До принятия веры еврейской не было Машенек на Руси, медведи одни.

      – Да ну! – Сашка балдеет и аж вытаращился.

      – Вот и главное.

      – А Иван?

      – От предтечи и крестителя Иисуса Иоанна пошёл.

      Сашка грязно выругался и заплакал. Сопли потекли.

      – Врёшь ты всё, – сказал он наконец обиженно.

      А у нас главврач – еврей, Израиль Давыдович. Нашли, куда Сашку посадить. Дураки… А говорят, что сумасшедшие это мы. Ага… Ладно, мы попались. Только всех – не пересажаешь. Не-ет! Врёшь, брат: не пересажаешь. Верх будет наш…

      А Сашка на другой день увидел уборщицу нашу Марью Ивановну – руки в боки и аж закачался от смеха:

      – Еврейка!