Великий князь. Юрий Сбитнев

добром, с добром, князь, – закрестился на сенную икону Прокоп и все люди его. – Бездождие у нас, Игорь Ольгович. И у нас всё как есть выжгло. Уж не дождя, снега бы поболе у Господа попросить, дабы напоил земельку нашу. – Прокоп заскорбел лицом, снова закрестился, кланяясь уже не иконе, но Игорю почти что в самые мысочки сапог.

      – За водицей мы пришли, за водицей к святому роднику – Веннице. Тебе ль не знать, князь, о чудодейственной ея силе. Помолимся пред святые струи, начерпаем святой воды, да и к дому. А там и окропим пажити и луга наши с молитвою. За этой водой и приведёт Господь воду небесную либо снега высокие. Ради того и тут мы.

      Игорь обрадовался сказанному. Слава Богу, отошли прочь от сердца самые худые подозрения. Не хотелось верить в злонамеренность пришельцев.

      Пригласил в гридницу, приказал домашним накрывать столы да метать на них угощения.

      За трапезою преобразились лица пришельцев, отмякли души. Тут и поведали в подробностях о кончине Давыда Святославича, чего сами не видели, но о чём наслышаны довольно и о чём гудит на всех площадях и стогнах Чернигов-град.

      А когда немало принял боярин Прокоп хмельных талежских медов, то и высказал, что таили при встрече, что пугало их и заставляло переглядываться.

      – Зачем, княже, ты нас всё о том да о том пытаешь? Али тебе самому не сведано, как было то при скончании Давыда Святославича и опосля, и многое ещё чего, что нами токмо слышано, а тобою видено?

      – О чём ты? – не понял Игорь.

      – Так ведь был ты сам в Чернигове?

      – Бог с тобою, – отмахнулся Игорь. – Я тут безвылазно всю годину просидел. Только однова и выходил на Лопасню…

      Прокоп, не сторожась, прервал:

      – Аль не останавливал солнышко во имя дяди, аль не хоронил его, аль не езживал по стогнам черниговским и не кланялся народу? Не тебя ли видели молящимся на Чёрной могиле за город и народ его?

      – Окстись, боярин! Ужель меды талежские хмельней черниговских? О чём ты говоришь?!

      – Так! Так это! О том весь Чернигов-град гудит, – забожились остальные. – Да не един Чернигов, по всей Руси бают люди о тебе. То в одной окраине видят тебя, то в другой! Зачем это?

      – Родова твоя в смятении – зачем, исчезнув тайно, тайно явился и, не сказавшись, снова исчез, – плёл своё Прокоп, не замечая удивления княжеского и досады. – Феоктист митрополит сказывал, что то по воле Господа, а зачем, так и не объяснил – скончал дни свои Феоктист. Так может, сам нам, грешным, скажешь – зачем? – хмельно говорил боярин. Да и остальные разом как-то опьянели, несли каждый что попадя.

      Свои люди за столом переглядывались весело, улыбались:

      – Ну и гостюшки. Слабы в коленках пред талежными¹⁷⁷ медами.

      – Ведите гостей в опочивальню, – приказал Игорь.

      Рано поутру, не сговариваясь, собрались селяне и пришлые на молитву к Святому источнику.

      Всё ещё не имело село своего духовника, и читал и вёл службу князь.

      Ах как пел в то утро Игорь Ольгович,

177

       Талежный мед – пчелиный мёд особого качества в верхней части гнездовой рамки.