Великий князь. Юрий Сбитнев

долгие годы вместо окрика землепашца на полях орало и жирело вороньё, деля меж собою трупы.

      О том знал Игорь из книг.

      Знал, что два сына одной матери, жены прапрадеда Владимира – Гориславы, той, что была до замужества Рогнедой, довели Русь до погибели, а умирившись в конце концов, разъяли великое тело, поделив меж собою. И всю остальную долгую жизнь помнил о том великом грехе Ярослав, стараясь замолить его не только покаянным словом, но и трудом тяжким, подымая Русь из праха, блюдя и умножая Христову веру, строя города и храмы, создавая русскую правду, заставляя себя и обязывая других забыть прошлое.

      Но такая она, Русь – зла не помнит, но и правды не забывает.

      Первые воспоминания Игоря после похорон отца, на которые нежданно съехалось и сошлось со всех концов Руси множество народа, все без остатка связаны с церковными службами, с монастырским и храмовым чином. Мать не пропускала ни одной службы, забирала сынов с собою.

      Меньшому, Святославу, не хватало сил выстоять молебен и, случалось, засыпал на руках всё того же верного отцовского друга, боярина Петра Ильинича, но Игорь в церковном чине был стоек…

      Люди расходились с площади, улыбаясь и крестясь. Колокола ближней божницы ударили, призывая православных к поздней обедне. Никто и внимания не обращал на невеликого росточком, о длинных волосах до плеч, под не то шапкой, не то мнишей¹² скуфейкой¹³, в пыльной то ли ряске, то ли в дорожном корзне¹⁴, вовсе неприметного отрока неведомого рода и звания.

      Игорь подошёл к певцу, как под благословение.

      – Мир тебе, бояне!

      – Храни и тебя Господь! – откликнулся певец, убирая в суму лёгкие долблёные гусельки.

      Игорь подивился тому, что люди, так по-доброму слушавшие слово, так искренне откликавшиеся и принимавшие его в душу, безблагодарно и как-то поспешно покинули певца.

      – Чем живёшь, старче? – спросил Игорь, имея в виду слушателей, не предложивших старику и малой платы за труд.

      – Князьям пою, – сказал старик, внимательно, но без боязни вглядываясь в лицо Игоря: что за человек и по какому случаю речь ведёт? – Я людям задарма пою. Они знают. А князьям – платою, – и, как бы предупреждая вопрос, хорошо ли платят, подытожил: – Моё слово дорого!

      – А князьям-то речёшь слово то же, что и людям ныне пел? – спросил Игорь, заметно волнуясь.

      Певец вподозрь глянул из-под сведённых бровей:

      – Розному птичью – манок розный…

      – Возьми, – сказал Игорь, протягивая старику полную пясть серебра.

      Тот впристаль оглядел его и округ, усмотрел доброго коня, стоящего у привязей на краю площади, другого – поводного, с лёгкой поклажей на грузовом седле и, принимая плату, без тени страха спросил:

      – Князь, что ли?..

      – Ольгович я, Игорь.

      3.

      Постеги¹⁵ брата Всеволода на черниговском княжьем дворе Давыда Святославича чинились без особого праздничного шума. Из степей к тому дню, неведомо как и узнали, явились дивии половцы¹⁶ – князья, родные

12

       Мниша – монашья. От слова: мних – монах.

13

       Скуфейка – шапочка для белого духовенства.

14

       Корзно – верхняя одежда, зипун, плащ.

15

       Постеги – (от слова «стегать») обряд посвящения в князья, когда мальчика-князя впервые сажали в седло на боевого коня.

16

       Дивии половцы – русские люди, жившие в половецкой степи.