Последняя капля желаний. Лариса Соболева

с ним, поэтому она ответила кратко:

      – Для меня смерть Виктории – неожиданность. Необъяснимая.

      – И вы не знаете, кому выгодна ее смерть?

      – Нет. – Хм, снова «нет».

      – А ведь кто-то подпер ворота гаража, предварительно усыпив Викторию и оставив работать двигатель. Думаю, этому человеку она доверяла, а вы его или ее не знаете. Ну а с молодыми людьми она встречалась? Парень близкий был у нее?

      Ия чуть не произнесла «нет» – это слово будто запрограммировано, но вспомнила:

      – Олег. Не то чтобы… они пока только гуляли, в кафе сидели пару раз.

      – Фамилия?

      – Не знаю. Вы можете найти его по номеру телефона, номер в трубке Виктории…

      Он ввинчивал в Ию взгляд, ввинчивал… словно подозревал ее во всех смертных грехах. Оказалось, так и есть:

      – А вы где были до и после того, как она вам позвонила?

      – Дома.

      – Кто это подтвердит?

      Он правильно трактовал ее молчание: на показаниях она поставила точку. Еще с минуту следователь строчил авторучкой по листу бумаги, задал пару несущественных вопросов и отпустил. А Ия уже думала, что ей уготовано место в тюрьме, тем более страшилок о злостных правонарушителях из органов полным-полно. К машине Рудольфа она еле приползла на непослушных ногах, а когда забралась в салон, попросила его:

      – Поехали отсюда…

      Глеб включил зажигание, мягко тронул машину с места, а Санька подозрительно косилась на него, ее разбирало любопытство. Нет, она не экстрасенс, не угадает, лучше напрямую спросить, что она и сделала:

      – Кто та женщина, с которой ты сидел в кафе?

      – Хм, – ухмыльнулся Глеб беззлобно. – Следила за мной?

      – Еще чего, – фыркнула Санька. – Просто решила прогуляться по парку. Мне что, глаза надо было закрыть?

      – Иногда не мешает закрывать глаза. Это была моя первая любовь.

      – Красивая. – Таким тоном говорят о недостатках.

      – Тебя в ее тряпки наряди, и ты будешь смотреться в сто раз красивей, а она… да, была когда-то милой, обаятельной, отличницей! Мы дружили.

      От наблюдательной Саньки не ускользнула нежная тональность, да и улыбчивая физиономия Глеба навела ее на убийственную мысль:

      – Ты до сих пор тащишься от нее?

      – Глупости, – с той же улыбкой, будто впав в легкую эйфорию, сказал он. – С чего ты взяла?

      Саньку буквально подбросило от возмущения, что случалось редко. Ей стоило огромных усилий не заехать ему в ухо, а сидел он очень удобно – боком, однако она ограничилась словесной атакой:

      – Физия твоя стала совершенно бессовестной, когда ты заговорил о ней. И это при мне! Дома у него Жанна с животом, а в мечтах какая-то крыса! Пусть одетая в фирму, но крыса. Если узнаю, что ты обманываешь мою Жанку с этой… тебе не жить.

      Глеб удивленно взглянул на свояченицу, а та и впрямь разозлилась: щеки запылали, глаза гневно его буравили, брови сошлись в прямую линию. Он опомнился, поняв причину ее гнева, и поспешил разуверить девушку:

      – Я