Гуляй, Вася!. Maxime

ей родители дали – Василиса. Премудрая, что ли? Была бы умная, вышла бы она замуж за такого дебила?»

      Впрочем, Андрей мог вызвать страстную привязанность у определённой категории женщин. Такие легко западают на деспотов, охотно подчиняются беспощадным тиранам.

      «Неужели Вася любит этого урода? – мучился я вопросом весь вечер. – Детей у них нет, могла бы развестись и жить себе спокойно. Или найти другого».

      Ситуация не раскладывалась так однозначно.

      «Возможно, вечерние скандалы с избиением и сексом – лишь игра, – думал я. – Может быть, это и не Вася вовсе визжит. Но тогда кто?»

      Куча вопросов и, главное, сложность Василисиной ситуации навалились на меня тяжким бременем за один вечер.

      Андрей Михайлович пришёл поздно, находясь явно в плохом настроении, что, впрочем, судя по опыту предыдущих дней, являлось для него нормой. Вася сразу пошла вразнос. В этот раз я слушал очень внимательно, стараясь ничего не упустить.

      – Сука! – орал майор милиции. – Соси ты хуй. Пизда ненасытная.

      В ответ шелестел испуганный голосок, призывал к спокойствию. Андрюша лишь входил в раж:

      – Что ты мне тычешь трусами своими грязными? Блядина ты. Понюхай, на понюхай. Всё в сперме.

      Я представил, как Васю преследуют по квартире, засовывают ей её же трусы в рот, затем сношают жёстко и больно, долго и выразительно. Именно так оно и представлялось со стороны, все звуки указывали на непримиримый спартанский дух, царивший в соседней квартире.

      Долго не мог я уснуть в тот вечер, переживая за девушку. Как часто жёны становятся заложницами мужей-тиранов, подчиняются их воле безропотно и беспрекословно, выполняя любые прихоти подонка.

      «Неужели она его любит?» – вновь приходил я к единственно разумному объяснению, одновременно отказываясь в это верить.

      4

      Через пару дней я вновь встретил очаровательную соседку, возвращаясь с работы. В этот раз мы пересеклись на улице. Вася медленно гуляла возле дома на пути моего следования.

      – Здравствуйте, – сказал я, когда мы поравнялись.

      Она шла сбоку, и пройти мимо, не выразив почтения, было бы крайне невежливо.

      – Здравствуйте, – Вася была печально задумчива.

      Я уже сделал пару шагов, погрузившись в её обстоятельства, желая поскорее избавиться от чувства вины, то есть пройти мимо, ускорившись к подъезду, как вдруг она напомнила о себе, бросив мне в спину:

      – Вам ведь всё слышно вечером, да?

      Я остолбенел, остановился, как вкопанный, сделал разворот на сто восемьдесят градусов.

      Разговор предстоял непростой. Глаза мои невольно опустились, отправились гулять по асфальту.

      – Да, слышно, – тихо подтвердил я.

      – Мы вам очень мешаем, да? – она была добра и сдержанна.

      Я вдруг осознал, каких усилий ей это стоит, оставаться на людях спокойной, носить маску безразличия, общаться с соседями, словно ничего не случилось, когда её насилуют жёстко и беспощадно каждый вечер.

      – Нет, не очень, –