Антипод-реализм. Сборник прозы. Константин Марино

Потом стал надолго исчезать из дома.

      Марина к подобному раскладу потихоньку привыкла и, в общем, не роптала на то, что ее положение напоминало скорее вдовье, только при живом муже. Поэтому, однажды узнав о существовании молодой любовницы, она даже не удивилась. Главное – Алексей не уходил из семьи, не бросал ее на пересуды людской молвы.

      Так они и жили бы дальше «счастливо», не раздайся однажды ночью тревожный телефонный звонок.

      – Вы Марина Обозинская? – испугал ее, еще толком не проснувшуюся, женский голос.

      – Да… А в чем, собственно, дело?..

      – Приезжайте на опознание. Труп вашего мужа находится в морге, расположенном по адресу…

      – Что случилось?! Расскажите!!! – кричала в истерике Марина.

      Бесстрастный голос на том конце провода ответил:

      – Кажется, произошла авария. ДТП.

      Дальше все было как во сне. Точнее, как всегда…

      Немногочисленная траурная процессия угрюмых людей в черном медленно приближалась к местному кладбищу. День выдался соответствующий: то и дело срывался резкий, не по-летнему холодный ветер вперемежку с почему-то ледяным дождем. А на дворе – опять лето…

      Словно сама природа оплакивала не столько рано ушедшего из жизни мужчину, а, скорее, его молодую, высохшую от горя вдову. Казалось, еще немного – и хоронить придется уже двоих.

      Тридцатилетняя Марина прощалась уже с третьим мужем…

      После похорон житья бедной женщине в селе не стало. То ли ей казалось, то ли, действительно, люди от нее буквально шарахались. Она уже знала, как «по-доброму» называли ее за глаза: «Черной вдовой». И от того, что она была с этим мрачным прозвищем согласна, Марине становилось еще хуже.

      «Может, руки на себя наложить?»… Эта крамольная мысль, которую молодая женщина гнала изо всех сил, посещала ее все чаще.

      Чтобы хоть как-то развеяться, Марина решила уехать на несколько дней к матери. Та жила на Северном Урале и давно просила дочь навестить родной дом.

      Дальняя дорога оказалась, на удивление, легкой и расслабляющей. Под равномерный, в ритме вальса, стук колес Марина и успокоилась, и отоспалась.

      Эти колеса, словно мантры, на протяжении трех суток настукивали: «Все Будет Хорошо! Все Будет Хорошо! Все Будет Хорошо!..»

      Родная деревня приняла Марину в теплые, почти семейные объятия. Как приятно было идти по знакомой, никогда не знавшей асфальта и потому добротно, веками утоптанной дороге к простенькой, но еще крепкой избе, где и жила ее мамочка…

      Потом долгими вечерами, сидя в обнимку перед печкой, где потрескивали, словно разговаривая, дрова, дочь делилась с мамой радостями и горестями, которые произошли в ее судьбе.

      Однажды мама неожиданно спросила:

      – Маша, а то зеркало, которое ты из дому забрала, еще у тебя?

      Марина удивленно взглянула на мать.

      – Ну, то, которое нам еще от бабки досталось? Помнится, у меня оно и повисеть-то не успело, как