Список. Юлия Лим

о медсестре: у нее не могло быть детей. Поэтому она отрывалась на нас, чужих детях, соизволивших явиться на свет.

      – Календарь веди, Долохова, – Екатерина Ивановна покачала головой, протягивая мне спасительную упаковку. – Еще и в белых джинсах пришла. Спроси у бабушки, как женщины в ее время с подобным справлялись.

      Я уставилась на нее, чувствуя, как слова просятся наружу. Все учителя в школе в курсе моей ситуации. Даже директор позволил мне не сдавать деньги на всякие праздники, экзамены и прочие подготовки.

      – Ладно, неважно, – отмахнулась она, возвращаясь к своим делам. – Следи за своей бабкой, а то у нее маразм в развитии.

      – Спасибо, – процедила я, спрятала полученный трофей и ушла в туалет.

      Рюкзак в классе остался нетронутым, что не могло не радовать, но джинсы все равно испачкались. Пришлось ходить с кофтой на бёдрах до конца учебного дня.

      Я злилась на Тараса, на школу и на эту поганку Люсю. Как назло, именно в тот день, когда мне захотелось погулять с Тарасом в обновке.

      Запиликал мобильник, оповещая о новой смс-ке.

      «Сегодня приду поздно. Иди домой», – написал Тарас.

      Я недовольно нахмурилась, сжимая телефон. Дурацкий день! Обведу его красным маркером, чтобы не затупить в октябре.

      С противоположной стороны улицы слышались радостные возгласы и смешки: одноклассники дурачились, что-то бурно обсуждая. Я пригляделась: в шумной компании был Михаил. Он выдохнул облако пара, наверняка с вишневым ароматом – Михаил его обожал.

      Одноклассник посмотрел на меня, и я поспешно отвернулась. После того случая на вечеринке стыдно было смотреть ему в глаза. Даже несмотря на то, что он предпочел мне Машку. Она девчонка неглупая, но ужасно стереотипная: светлые соломенные волосы, собранные в пучок, осторожно подкрашенные глаза и огромные приклеенные ресницы. Когда смотришь на них, сразу понимаешь, про кого пели братья Гримм⁵.

      * * *

      Говорят, завидовать плохо. А что делать тому, у кого ничего не было изначально? Добиваться всего самому, конечно, похвально, но поравняться с другими в статусе – проблематично. Особенно в двадцать первом веке.

      Серый четырехэтажный дом с запущенным палисадником, но без мусора, встречал меня как всегда неприветливо. На весь двор расставили три фонаря: первый горел всегда, второй мигал на пути от ворот до моего подъезда, а в третьем давно выбили лампу. Зимой, когда рано темнеет, становится особенно жутко. Так и кажется, словно по пятам ступает маньяк, который собирается тебя либо прирезать, либо изнасиловать.

      Раньше спасали наушники-капли, но потом я отказалась от идеи заглушать окружающий мир. Ровесники постоянно затыкают уши, лишь бы не слышать ничего, кроме музыки и собственных мыслей. И я была такой же, пока не решила взять волю в кулак и перестать портить слух.

      Помню, как дико не хотелось подниматься по ступенькам. Всего три этажа, дом без лифта, все друг друга знают. Например, сосед сверху, когда слышит, что входная дверь хлопнула, сразу же

5

Песня группы Братья Гримм – Ресницы.