ЗОЖники. Иронический роман. Ирина Лиленко-Карелина

начать и с Минкульта. Орден дали или звание?

      – Тьфу-тьфу. Ордена – посмертная атрибутика, а я с добрыми вестями. Есть крупный театральный проект, совместный с Китаем. Ставить будет известный китайский режиссер. Проект серьезный, фестивальный. Полгода тур по Востоку, потом Америка. Я тебе пришлю телефон одной дамы, она точно расскажет, она будет помогать в кастинге Шену Ли или Ли Шену – все время путаю, что у них где.

      – А Ли Шен – это не два счастливых парня, а только один? – съязвила Тамара

      – Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие. Сейчас пришлю телефон, звони прямо сегодня.

      Лариса

      «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы… Какой странный наборчик… несовременный и несуразный… Крабы, мидии, лангусты, усатые креветки – реклама средиземноморского ресторана, блин. А следом как раз молчаливые рыбы, морские гады… Сплошные гады кругом», – так думала Лариса, ползая «ужиком» по коврику. Она сама себе придумала такую гимнастику по утрам. Ее гибкое стройное тело настраивалось, как она утверждала, на выживание в предлагаемых жизнью сволочных обстоятельствах.

      Заканчивая извивы, она вытянулась в свободной расслабленной позе и громко сказала:

      – Зверье ползет на меня со всех сторон и хочет напиться моей крови.

      Каждый сам про себя лучше знает, что его заряжает на долгий и трудный день, на борьбу и азарт. Сочетание борьбы и азарта она нашла в умной психоделической книге, которую притащила Томка, сожительница по гримерке в Театре на Трубной. В книге Лариса осилила четыре с половиной страницы, открытых наугад в середине, а запомнила только про борьбу и азарт. Оригинальное свежее сочетание названий вдохновляет и соответствует ее характеру. Актерская память так устроена: если что-то зацепит эмоционально, запомнится обязательно. Правда, слова «борьба» и «азарт» Лариса понимала по-своему, как, собственно, каждый понимает по-своему слова широкого индивидуального толкования: «хорошо», «красиво», «глупо». Борьбой у Ларисы считалось упрямство с налетом истеричности, а азарт сводился к бестолковой суете.

      – Лорик, а кто такой Ли Шен?

      В комнату вошел Иннокентий. В жизни Ларисы он имел статус приходящего на секс любовника. Секса становилось все меньше, и качество начинало страдать, но мы же знаем, что чемодан без ручки все равно чемодан: нести тяжело, бросить жалко, а складывать туда всякую дрянь и запихивать на антресоли – удобно. Вот она и складывала в Иннокентия багаж отдельных моментов: слезы, юмор или жесткий сарказм. Что накопилось в избытке, то в Кешу и летело.

      – Лишен – тот, у кого чего-то отняли зверским образом.

      – Почему зверским? Может, мягко отняли и даже извинялись при этом.

      – Кеша, чего хотел?

      – Человек, которого зовут Ли, по фамилии Шен, говорит это тебе что-то?

      – Говорит, если это китайский режиссер, и не говорит, если это другой китаец.

      – Лорик, ну ни слова в простоте. Нормально можем говорить? Или