Мир глазами бобра. Творческий коллектив программы «Хочу всё знать»

то вообще наступала трагедия, и сближение невозможно, и разлука – всюду боль. Мне кажется, что Евгений Онегин великого Пушкина кончает самоубийством. Сам поэт не пишет об этом, но намекает: «Блажен, кто праздник жизни рано окончил, не допив до дна бокала терпкого вина…»

      Руна, полоскавшая посуду в камнях, обернулась.

      – Если эрос – зло, – спросила она, – как же тогда продолжался бы человеческий род?

      – Никак. Герой «Крейцеровой сонаты» считал, что человеческая жизнь, как нечто материальное, просто недостойна существования. Дух противопоставляется телу, которое считается греховным. Такие теории были распространены уже в начале Темных Веков, сразу после упадка античного мира. Так пытались объяснить инфернальность мира, не понимая необходимости трудностей и страданий для самосовершенствования человека…

      Руна подошла к Дингу сзади и обняла его.

      – Где ты все это узнал?

      – Сам не знаю. В школе об этом не говорили. А в моей жизни настоящих трудностей еще практически не было.

      Море мерно шумело.

      – Какая она была великая, эта русская культура, – сказала Руна, вставая и указывая рукой на широкий морской горизонт. – Ничуть не менее великая, чем Древняя Греция! В начале ХХ века после Первой Великой Революции именно там была сделана невиданная попытка поднять культурный уровень необразованных «низов» общества и уравнять их с «верхами». Думали, что культуру можно так же отнять и поделить, как вещественные богатства. В результате ничего не получилось: образование перестали ценить, простой, не творческий труд восславили как нечто сверхценное. Поэзию заставляли служить пропаганде. И вот после смерти великой Ахматовой, классическая русская культура практически стала реликтом. Эрф Ром предвидел это. А еще раньше – выдающийся русский поэт Волошин, живший здесь, неподалеку, возле этого вулкана. Он и похоронен был здесь, на горе. Вот что он писал:

      Пойми простой урок моей земли:

      Как Греция и Генуя прошли,

      Так минет все – Европа и Россия.

      Гражданских смут горючая стихия

      Развеется… Расставит новый век

      В житейских заводях иные мрежи…

      Ветшают дни, проходит человек,

      Но небо и земля – извечно те же.

      – Она возродилась потом, в эпоху Второй Великой Революции – продолжал Динг. – Я хочу увидеть место, где был похоронен этот поэт. Ты говоришь – это рядом?

      – Ты можешь увидеть отсюда. Вон та далекая гора, полускрытая скалой.

      Динг тоже встал. Лучи солнца огоньками зажигались в его глазах.

      – Нет. Надо пойти туда самому, взобраться на гору и посмотреть своими глазами.

      – Я вспомнила конец стихотворения. Вот он:

      Поэтому живи текущим днем.

      Благослови свой синий окоем.

      Будь прост, как ветр, неистощим, как море,

      И памятью насыщен, как земля.

      Люби