Мир глазами бобра. Творческий коллектив программы «Хочу всё знать»

когда Натка танцевала, восторг охватил его. И на всю жизнь он запомнил и полюбил не только юную девочку, служительницу культа искусства, но и вечный образ Женщины, как бы невидимо сквозившей в этом танце…

      – Прощай, Иван. Прощай, Натка, – сказал странный человек. – Запомните: я – поэт и художник. Зовут меня Максимиллиан Волошин. Через много лет ты, Иван, придешь сюда опять. Вон там, на горе ты вновь найдешь меня…

      И странный «сумасшедший» исчез в кустах.

      – Так это – он! – сказал Иван.

      – Кто – он?

      – Тот странный поэт, что живет у м-моря в доме, похожем на корабль. – Говорят, он еще и предсказатель… Ну и напророчил он н-нам. Наверно всем что-то такое приятное г-говорит. А ты – красивая…

      Иван улыбнулся и посмотрел на Натку. В тот же миг и она посмотрела на него. В ее глазах промелькнуло некое странное выражение. Это было с Иваном впервые, но в его долгой будущей жизни он встречался с таким взглядом всего несколько раз. И он только потом догадался, что кроме удивления и восхищения такой взгляд означал. Он означал – возникающую любовь.

      – Послушай, – сказала она, – ты еще утром обещал рассказать мне твой сон.

      – Это не совсем сон, это н-наполовину мечта. Это о том, какими были бы мы с тобой, если бы жили в б-будущем…

      – Когда? В каком году? – спросила она.

      Он умолк, погруженный в рассчеты.

      – В… три т-тысячи двести сорок восьмом…

      – Ого!

      (Далее идет текст лишь отчасти соответствующий рассказу мальчика, и написанный им гораздо позже).

      Три месяца у Моря – летние каникулы – Руна собиралась провести в одиночестве. Точнее в обществе книг. В прежние времена ей, владеющей скорочтением, потребовалось бы целая библиотека – при мысли об этом Руне вспоминался древний монах, который увез в пустыню, где предавался аскезе, огромную кучу манускриптов – предшественников печатных книг! Это был, наверно, самый начитанный монах в истории религий. Но еще в конце ЭРМ изобрели электронную бумагу, так что нынешняя «библиотека» помещалась в кармашек рюкзачка, а прочитать там можно было хоть тысячу книг.

      Руна была любительницей чтения, и только и ждала возможности уединиться… И не ее вина, что буквально в первый же вечер ей привелось встретиться с таким же любителем уединенного чтения, совсем юным Зуг Дингом. Он словно бы поджидал ее, сам того не подозревая, на берегу тихой бухты Моря уже несколько дней, успел уже загореть и превратиться в драгоценную греческую скульптурку спартанского мальчика – не удивительно, что Руна ощутила явственный знак судьбы сразу, как только увидела Динга. А он, увидев, как Руна, подобно Афродите, выходит из морских волн, просто лишился чувств от потрясения. И когда он очнулся, первое, что он увидел, была смеющаяся Руна, брызгавшая ему в лицо холодной морской водой…

      И тогда он с грустью подумал, что, верно, такой потрясающей девушке видеть обмороки сильных духом и тренированных, но беззащитных перед красотой, юношей ЭВК – не впервой. Руна воплощала в себе высшие качества, достигнутые