Ингви фон Крузенштерн. Владимир Атомный

тряпицу.

      – Ведите.

      Идти пришлось не близко. Ветхое строеньице, напоминающее сарай, но с пристройкой, оказалось убежищем воровской компашки Ивана. От усиливающейся боли, мне было не до разглядываний, вопросов и прочего. Стоило ребятам указать место, как меня тут же сморил глубокий сон.

      Резко сев на подстилке из сена, отрешённо стал отряхивать голову, всё ещё пребывая в сновидениях. Полночи за мной гонялся вампир и такое впечатление, словно я обежал все окрестности Колывани. Потом были голоса предков, слышал отца и мать, а следом бой и столь крепко я лупил гада, что загляденье. Жаль, что это только сон.

      – Мастак ты спать, – к испугу раздался голос Ивана, да так, что я дернулся, подскочил в боевой стойке, готовый ломать и крушить.

      Взгляд нашел новообретённого знакомого сидящим чуть поодаль от лежанок. Под ним ящик, а рядом бочка, где разложена простая снедь, частью поеденная.

      – Отвали! – буркнул я, с трудом успокаиваясь из-за сна.

      – Эх… грубый ты парень. Есть будешь?

      – А ты подозрительно добрый, – хмуро глянул я и подтащил себе ящик.

      В обиталище Ивана довольно светло – утреннее солнце охотно попадает в узкие окошки сверху и выпиленные недавно снизу. Приятно пахнет сеном и сосной. Обиженно пискнув, из ящика выметнулась мышь, напоследок остро глянув чёрными бусинками.

      На столе оказался подсохший хлеб, вяленая рыба и яблоко. Я с охотой взялся дербанить пахучую рыбину, а хитрый взгляд Ивана продолжал наблюдать.

      – Чего? – с набитым ртом спросил я.

      – Странный ты. Всё не могу понять, откуда родом и, что важнее, дворянского ли происхождения?

      – И сдалась тебе моя история, – хмыкнул я и продолжил есть.

      – Ну, в нашем мире не спрашивают о прошлом, это верно, – кивнул он и я догадался, что речь о ворах, контрабандистах, пиратах и тому подобной публике. – Просто, вот смотрю, как ты ешь и верю, что матросом был. Голубых кровей сынки к иной пище привыкли. Но ты не похож на простолюдина, от тебя просто прёт дворянством. Поэтому не могу успокоиться.

      – Лучше умолчу.

      – Не доверяешь? – криво улыбнулся он.

      – Мало ли, что ты задумал? – посмотрел прямо я.

      – А то, что ты жив-здоров и деньги целы ничего не говорит? – едко спросил белоглазый.

      – Вчера, ты хочешь ска…

      – Я говорю о том, – перебил он, – что ты переночевал тут, в моём убежище. И никто тебя не тронул, хотя я сто раз мог шею тебе перерезать. Забрать деньги, а труп кинуть в море, на поживу рыбам и чайкам.

      Повисла тишина. Я боролся с собой, но червяк недоверия продолжает извиваться. Может он по лицу понял, может просто догадался, но Иван сплюнул с досады и говорит:

      – Да хрен с тобой, Игорь. Не хочешь доверять – не доверяй. В банду ко мне пойдёшь?! – он посмотрел открыто, так, что я спокойно могу прочувствовать, что слова полны искренности.

      – Подумать могу? – не нашёлся с ответом я, порядком растерявшись.

      – Думай! – едва не рявкнул он и встал, намереваясь выскочить из убежища.

      – Погоди! –