За веру, царя и Отечество. Виктор Яковлевич Коростышевский

Архиповым, хозяином конного двора, прибыл ещё один сват – Захарий Архипов, брат и пайщик Тимофея. Не надеясь на мужицкую велеречивость, компанию им составила сватья Марфа Мартыновна, жена Захария, которая едва переступив порог, запела сладким голосом:

      – У нас ведь на товар не лежа-а-алый есть купец нежена-а-атый! А нельзя ли нам на ваш товар взглянуть?

      Петр, вначале опешивший от нежданных гостей, неожиданно развеселился, кликнул Ирину:

      – Выйди дочка, к нам гости пожаловали, накрой-ка стол, чем Бог послал. А вы, гости дорогие, проходите, садитесь.

      Гости сегодня прибыли не простые, знающие. Осмотрелись внимательно и сели строго под матицу* – по старым приметам – для удачи. Тут Захарий голос подал: ____________________________

      * Матица – главная балка, поддерживающая потолочный настил.

      – Так мы, батюшка, не сидеть пришли, а с важным делом: ищем овечку заблудшую, не у вас ли она…

      Петр добродушно посмеялся:

      – Ну откуда у вас вдруг овечка взялась… она отродясь на вашем дворе не водилась… Может, вы лошадку ищете?

      Сваты напряглись, что-то не по правилам отец невесты им ответил. Тимофей зубами скрипнул, стараясь насмешку Петра не заметить. Марфа, которая перед поездкой не сомневалась в успешном исходе дельца, сейчас отчаянно пыталась спасти положение. Сладко улыбаясь, сделала ещё один заход:

      – Так мы намедни-то как раз лошадку на овечку поменяли, а она неопытная мимо дома пробежала, да в чужой двор завернула. Вот нам и показалось, не у вас ли она?

      А Петра повело, над сватами откровенно насмехается, остановиться не может:

      – Какие же вы купцы, если лошадь на овцу меняете? Так и разориться недолго. Али лошади у вас никуда не годные?

      Гости удрученно переглянулись – не получается разговор. Если им хотят отказать, то на это свои правила игры есть. А тут что же получается? Над ними откровенно насмехаются…

      Петр понял – так дальше нельзя и, сменив тон, вежливо поблагодарил сватов:

      – Бог вас спасёт за то, что и нас из людей не выкинули, – и, повернувшись к Тимофею Архипову, душевно добавил:

      – Спасибо на любви, сват, а ныне отдать девку никак не можем, не отошла она ещё после смерти матери, да и молода слишком.

      Ирина возле печи с лучинами, да с угольями возилась, а тут вся замерла – ни жива, ни мертва, лицо пылает, к гостям не смеет обернуться… А гостям уже всё ясно: откупились хозяева от сватов разными отговорками, словно от нищих хлебными корками.

      Гости медленно встали и потянулись к выходу. Тимофей с досады дверь ногой распахнул, Марфа, выходя последней, не сдержалась, захлопнула дверное полотно громче, чем принято, да ещё прижала её своим мягким местом – назло, чтобы (по старому поверью) девушке в этом доме никогда замуж не выйти.

      Тимофей, подходя к паре гнедых, зло приказал Захарию:

      – Сними, дурак, бубенцы и засунь их себе в огузье.

      Захарий не решался перечить старшему брату, под горячую руку от того можно было и по морде получить. Хотя разве из-за него сватовство не получилось?

      Бубенцы