10 дней из жизни Сталина. Григорий Горяченков

сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России», – эти слова Пресвятой Девы митрополит Илия смог передать в далекую Россию.

      По некоторым данным, Сталин отнесся со всей серьезностью к услышанной информации, велел секретарям выяснить у историков все, что касается чудотворной Казанской иконы, и, в частности, историю спасения ею Москвы, после чего вызвал к себе митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) и местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия.

      В Ленинграде, когда силы уже были на исходе, жители обложенного блокадой города на Неве совершили крестный ход с Казанской иконой Богоматери. В Сталинграде перед Казанской иконой шла непрестанная служба, знаменитая битва началась с молебна перед образом, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Икону привозили на самые трудные участки фронта, где были критические положения, в места, где готовились наступления. В день празднования Казанской иконы Божией Матери был освобожден Киев.»

      Бессмысленно задаваться вопросом, почему господь бог избрал столь сложный способ передачи советскому вождю своего указания? Почему сам не явился к нему? Не хотел самолично, почему не послал богородицу? Почему избрал Илию, наверняка неизвестного в Москве митрополита из ближневосточной французской полуколонии?.. Пути господни неисповедимы. Но задать себе вопрос, а мог ли Илия, кто-то другой в июне 1941 года отправить из Ливана в Москву письмо, мы можем. Авторы документального фильма «Сталин и третий Рим» утверждают, что можно было и даже объясняют, каким образом: через посольство. Но как это СССР на подмандатной территории захваченной немцами Франции мог иметь свое дипломатическое представительство, понятно, умалчивают.

      Авторы фильма, как и все другие распространители байки о чудесном видении Илии, скорее всего не знают, что в июне 1941 года Ливан находился под управлением коллаборационистской администрации правительства Петена, казненного после войны за предательство. Ни посольства, ни даже консульства в Ливане Советский Союз не имел, не мог иметь. В 1941 году в Ливане мысль отправить письмо в СССР вообще не могла ни кому прийти в голову.

      Положим, этот исторический фактик мало кому известен. Но ведь мало кто, включая просоветски настроенных слушателей и читателей, задается даже таким вопросом: а можно ли было при самых благоприятных условиях в июне 1941 года доставить письмо из Ливана за три-четыре дня в столицу государства, вся европейская часть которого была окружена врагами? Что за доверчивость такая? Мало кто задает и вопрос: а возможно ли было обнести Москву и Ленинград иконой, то есть обойти крестным ходом вокруг городов? Это вдоль-то линий фронтов!

      Но такие вопросы, видимо, посетили головки наиболее сообразительных сказителей. Поэтому у них Илия не письмо отправляет в Москву, а телеграмму. А икону не обносят, а обвозят