Щясте. Роман-лего. Ника Январёва

совершенно забросила занятия, Оля устала уговаривать, и пианино из дома увезли. Отцовой тяги к музыке у девочки не возникло.

      Гораздо интереснее оказался вариант с художкой.

      В художественной школе была своя система: подготовительная группа, куда принимались дети до 10 лет, нулевой класс, и только потом – первый. Для тех, кто учиться хотел не с начала, проводились экзамены.

      Юля поступила в подготовительную группу в девять лет. У неё выявились хорошие способности. Умиляла взрослых своими рисунками и пространными рассуждениями. Простым карандашом с поразительной точностью копировала гипсовые бюсты и денежные купюры.

      А математический склад ума уже к третьему классу одолел все действия с дробями, Ольга рассказала дочке про степени и квадратные корни, а потом помянула логарифмы, о которых сама помнила довольно смутно, – что это сложно, Юля разберётся, когда доучится до десятого класса. Но ребёнок канючил, требуя подробностей. Тогда Ольга просто принесла старый обшарпанный «Справочник по элементарной математике». У тёти Зины, бывшей математички, была целая полка справочников и методичек. Все их слизнул жадный пламень. Эта книжка осталась от старой хозяйки дома, сын которой когда-то учился в техническом вузе.

      Юлька примчалась быстро, и Ольга услышала её неуступчивое и бойкое: «И ничего тут нет сложного. Логарифм – это…» Определение ребёнок выдал без запинки. Собрав остатки знаний, мать припомнила: «А ещё бывают десятичные логарифмы». – «А я сейчас тебе про какие рассказывала?» Занавес.

      В один из летних дней Ольга с дочкой возвращалась от Гладковых. К чему прозвучало слово «фотосинтез», она не запомнила. Но двадцатиминутная, изобилующая научностями лекция, которую Юля ни разу не позволила перебить, была из ряда вон. «Через дорогу, зелёный, давай руку», – Юля морщилась и нервно трясла головой, раздражённо бросая: «Не перебивай!»