Белые Волки. Ахат Мушинский

этой, – попытался я скрасить положение. – Ещё вчера звенела-гремела на всю ивановскую…

      Борис на это ничего не ответил, сломал аккуратно сигарету (сигареты курил он без фильтра), сунул половинку в рот, другую спрятал. Экономный. Пока Буля выгонял свой серебристый джип из гаража, он сходил к тележке с мусором, выставленной у подъезда для разгрузки, заглянул, не обнаружил пропажи и, бросив туда окурок, вернулся к нам.

      Подъехал Буля. Вылез из-за руля.

      – Всё-таки бампер помяли, – заметил я. – Днём вот видно.

      – Есть немного, – ответил он без тени расстройства. – Ну что, поехали?

      В дороге он спросил Версту:

      – У тебя ещё какие свои шмотки имеются?

      – Имеются, – не сразу отозвался обиженный поэт.

      – Где они?

      – В надёжном месте.

      В супермаркете прямиком прошли в отдел кожгалантереи и принялись сообща выбирать для Версты новую сумку. Сам он в этом сначала не участвовал, оскорблённо бойкотировал Булин почин, затем бочком-бочком приблизился к прилавку, стал подавать голос, критиковать сумку за сумкой: в этой то не нравится, в той это… Постепенно сумочки стали задерживаться в его руках, и вот, наконец, одна задержалась бесповоротно. Она и на плече хорошо висела, и в руке удобно держалась, и вместительной была, и с многочисленными кармашками по бокам, а тканью, чёрная, прорезиненная, как засаленная, отдалённо и пропавшую напоминала.

      Потопали дальше. На плече поэта новая сумка. Поэт то и дело бросает оценочный взгляд на неё. Зашли в отдел с костюмами, пиджаками, брюками… Верста подошёл к зеркалу, вертикальному, в полный рост, и внимательно оглядел себя с новой тарой для посуды.

      – Красивая сумка, – сказала Елена.

      – Немножко не подходит к одежде, – заметил Буля.

      – Да, не гармонирует, – согласился Каша.

      Буля сунул руку в строй пиджаков, снял с плечиков коричневый, в ёлочку, приложил к груди:

      – Ну как?

      – Самое то! – ответила Елена.

      Буля взял под локоть Версту:

      – Померь-ка.

      – С какой стати? – засопротивлялся бомж. – У меня и свой нормальный.

      – Нормальный-то нормальный, но он маловат тебе. Скажи, Лена, ты же художник.

      Она говорит. Каша подтверждает. Ясно: сговорились.

      Начинается примерка. Бомж снова показывает характер. Привередничает.

      – Рукава коротки, цвет не тот…

      Кое-как, уже с моим участием, подобрали ему другой пиджак, пепельно-серый, в чёрную крапинку. По тону он как нельзя лучше соответствовал его пегой шевелюре. Но не мятым, пузырящимся на коленях штанам.

      Дальше совершенно логично последовал выбор и нудная примерка брюк.

      Из супермаркета Боря Верста вышел, словами классика, как денди лондонский одет. Правда, чёрные брюки были ему чуть длинноваты, а серый в крапинку пиджак всё равно в рукавах коротковат. Всё-таки нестандартные у Версты оказались длани. Такими бы руками не стихи кропать, а уголь на-гора выдавать. Но всё равно – с нами теперь уже топал не показательный бомж.

      Через плечо у денди модерновая сумочка, на ногах – агатовые, поблёскивающие новизной