Обжигающие ласки султана. Кэрол Маринелли

костюма? – возмущалась она. – Твоя работа – планировать!

      «Потому что ты выдала мне всего два костюма», – хотела ответить Габи, но знала, что это не поможет.

      – Он в химчистке.

      Бернадетта, разумеется, не преминула подчеркнуть, что костюмы остальных на Габи не налезут.

      – Поезжай домой, переоденься, – прошипела она. – Во что-нибудь… – сведя руки в воздухе, она жестом продемонстрировала, что Габи должна найти что-нибудь уменьшающее ее в размерах.

      Бернадетта не стала говорить ей то, что говорила остальным женщинам в команде: «Не затми собой невесту». Предполагалось, что Габи это не грозит.

      Как же ей хотелось уволиться.

      В свою крохотную квартиру Габи приехала на грани слез – и конечно, в ее гардеробе не нашлось ничего подходящего. Кроме…

      Кроме серебристо-серого платья, работы волшебных рук Розы.

      Но Бернадетта скажет, что она одета слишком торжественно.

      Но дизайн платья такой простой…

      Раздевшись, Габи убедилась, что у нее синяк на попе и на левом бедре. Все болело, и она промерзла до костей. Но быстрый душ согрел ее и даже помог расслабиться. В дни свадеб у нее обычно не было ни минуты покоя; короткий перерыв оказался как нельзя кстати.

      Когда у нее будет своя фирма, решила Габи, персонал будет работать посменно, чтобы отдохнуть между венчанием и приемом. Может быть, они даже смогут сменить костюм…

      Габи осеклась. Она снова надеялась и мечтала, как однажды откроет свое дело.

      Но как получилось, что Бернадетта держит ее в такой крепкой хватке?

      Но сейчас опять не было времени об этом гадать.

      Роза подарила ей платье, но Габи чувствовала себя неловко от такой щедрости и поэтому раскошелилась на правильный бюстгальтер и, конечно, серебристые трусики в тон, которые и натянула сейчас, прежде чем влезть в платье.

      Роза и правда была волшебницей – скроенное по косой платье восхитительно окутывало ее изгибы.

      Оно заслуживало больше усилий, чем она обычно прикладывала к своей внешности.

      Присев за маленький туалетный столик, Габи скрутила волосы в пучок, вместо того чтобы просто распустить. Она подкрасила губы и ресницы – и испугалась, что этого слишком много; обычно она не затруднялась даже этим. Но стирать не стала. Внезапно она приняла решение.

      Сегодня она не хотела быть мрачной похоронной Габи или неловкой, нелепой, вечно спешащей планировщицей свадеб, как обычно.

      Габи посмотрела в зеркало. Такой она была бы, если бы работала на себя и сегодня руководила высококлассным приемом.

      Она никогда еще не была так похожа на ту женщину, которой чувствовала себя в душе.

      Габи вернулась в отель, спрятав платье под пальто и неся туфли в сумочке. Охрана в отеле была строгой; швейцар Рональдо извинился перед ней и попросил показать документы, хотя прекрасно ее знал.

      – У нас высокопоставленные гости, – объяснил он, переступая с ноги на ногу на холоде.

      – Так часто бывает, – ответила Габи.

      – Королевская семья, –