Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том второй. Нелли Шульман

улыбнулась: «У нас нет детей, а мы говорим так, словно они обязательно появятся».

      – Я верю, что появятся, – серьезно отозвался муж. Маша только пожала его пальцы.

      – Скажи, – она помедлила, – тебе было сложно, когда тебя слушали?

      – Очень, – признался Степан: «Я так никогда не говорил. Накопилось много вещей, кое о чем я стыдился упоминать. Когда я такое делал, я был другим, но все же…».

      – Степа, – Маша подняла на него глаза, – а как же заповедь «Не убий»?»

      Он помолчал: «Это самое тяжелое. Идет война, хоть и не объявленная, и я воюю, но я никогда не убиваю безоружных людей. Я думаю, что это главное».

      Стоя перед Фоксом и Картрайтом, навестившими их дома, Маша поняла, что ее настоящая свадьба все же была не в церкви.

      – Брак, – сказал Картрайт, – объединяет мужчину и женщину с согласия их обоих, чтобы они жили в дружбе и честности, помогая и утешая друг друга, избегая блуда и нечистоты, воспитывая детей в страхе Божьем. Это соединение двух людей в одну плоть. По указанию Божьему, оно продолжается, пока узы эти не расторгнет смерть одного из супругов.

      Маша тихонько вздохнула.

      Они склонили головы, Джон Фокс мягко произнес:

      Да благословит вас Господь и сохранит вас!

      Да будет благосклонен к вам Господь, и помилует вас!

      Да обратит Господь лицо Свое на вас и даст вам мир!

      – Аминь! – ответили они в один голос.

      Через месяц, когда Степан уходил в море, Маша сказала ему, что ждет ребенка.

      Часть первая

      Весна 1571

      Ливония, крепость Вейсенштейн

      Соскочив с коня, он потрепал жеребца по холке.

      Гнедой, взятый в деле неподалеку, оказался удивительно хорош.

      Сначала он не поверил, что на задворках орденских земель у кого-то может быть такая лошадь. После боя они поняли, что наткнулись на отряд, сопровождавший посланника шведского короля к герцогу Курляндскому. Из-под шведа он и взял гнедого.

      Посланник прожил недолго. Узнав все, что он мог сказать, и даже более того, они, не тратя выстрела, вздернули его на первой попавшейся сосне.

      Он велел подбежавшему слуге: «Почистите его как следует. Сам проверю».

      Мужчина раздвинул полог шатра командующего.

      – Князь, – кивнул он склонившемуся над картой воеводе Михаилу Воротынскому.

      Тот сварливо сказал:

      – Опять ты на рожон лезешь. Сколько раз тебе говорить, не суйся без воинов, куда не надо. Думаешь, твои два десятка бессмертны? Других людей я тебе не дам, у самого нетути.

      – Все обошлось, – мужчина, невысокий, легкий, ровно юноша, лениво улыбнулся. «Зато, Михаил Иванович, теперь войско есть чем кормить. Не кору же грызть, здесь сидя».

      – Да уж, – кисло сказал Воротынский, – больше десяти лет воюем, откуда припасам взяться?

      – Ежели потрясти их как следует, – зевнул мужчина, – то все находится.

      – Что вы со шведа