Лекарь. Ученик Авиценны. Ной Гордон

проще всего так.

      Мерлин улыбнулся и кивнул. По дороге он рассказал о том, каким образом удалял катаракты на глазах Торпа.

      – Это операция такого рода, которую я никому не советовал бы делать в одиночку, – подчеркнул он, и Роб согласно кивнул, потому что не имел желания вообще оперировать чьи бы то ни было глаза!

      Всякий раз, как они подъезжали к развилкам дорог, Мерлин указывал ему путь, пока наконец они не остановились у богатой крестьянской усадьбы. Видно было, что хозяин здесь тщательно следит за всем, но в самом доме они обнаружили мужчину могучего телосложения, который стонал, лежа на служившем ему постелью соломенном тюфяке.

      – А, Танкред, что ты на этот раз с собою сделал?

      – Вот, поранил треклятую ногу.

      Мерлин отбросил одеяло и нахмурился: правое бедро было изогнуто и все распухло.

      – Ты, должно быть, испытываешь страшную боль. И все-таки велел мальчику сказать, чтобы я пришел, «когда смогу». В следующий раз нельзя так глупо храбриться, и тогда я приду сразу же, – резко сказал он.

      Мужчина закрыл глаза и молча кивнул.

      – Как это случилось, когда?

      – Вчера в полдень. Свалился с крыши, черт бы ее побрал, когда перестилал проклятую солому.

      – Ну, теперь с крышей тебе придется немного подождать, – сказал Мерлин и взглянул на Роба. – Мне потребуется помощь. Найди-ка планку для шины, немного длиннее его ноги.

      – Только не выламывайте из построек и из забора, – простонал Осберн.

      Роб пошел искать то, что можно. В амбаре лежало с дюжину березовых и дубовых бревен, а также оструганная сосновая доска. Она была широковата, но мягкое дерево легко подавалось и Роб, пользуясь хозяйским инструментом, быстро отрезал ненужное.

      Осберн сердито покосился на него, узнав доску, но ничего не сказал.

      – Ляжки у него как у быка, – вздохнул Мерлин, снова взглянув на поврежденную ногу. – Нам предстоит трудная работа, юный Коль. – Лекарь взял ногу за лодыжку и щиколотку и стал осторожно нажимать, одновременно слегка поворачивая и выпрямляя поврежденную конечность. Послышался легкий треск, словно крошились сухие листья, и Осберн громко замычал.

      – Без толку, – сказал через минуту Мерлин. – У него слишком могучие мышцы. Они сжались, защищая ногу, а у меня не хватает сил справиться с ними и соединить сломанную кость.

      – Позвольте, я попробую, – предложил Роб.

      Мерлин кивнул, но сперва дал крестьянину хлебнуть кружку хмельного напитка – Осберн весь трясся и всхлипывал от боли, которую причинила ему неудачная попытка соединить кость.

      – Дайте еще, – задыхаясь, попросил он лекаря.

      Когда он выпил вторую кружку, Роб крепко взял его за ногу, подражая манере Мерлина. Осторожно, стараясь не дергать, надавил, и бас Осберна сменился долгим пронзительным воплем. Мерлин подхватил могучего пациента под мышки и, вытаращив от натуги глаза, потянул его в противоположную сторону.

      – Вроде бы получается, – крикнул Роб, чтобы Мерлин мог его расслышать