Есенин. Гибель. Невидимка. Владислав Мирзоян

ыло.

      Есенина арестовали на вокзале, прямо с поезда, отвезли в ленинградскую Лубянку, на Гороховую, дом 2, бывший дом Губернских присутственных мест. Вот в это здание справа. Фото около 1960-го года.

      Там, четыре дня, пытали и в пытках забили до смерти, примерно в таких интерьерах.

      Труп закатали в ковёр, подвалами принесли в «Англетерр», коричневатый четырёхэтажный дом справа (фото 1985) —

      где из пустой комнаты наспех состряпали номер – понатащили мебели, шкаф, кровать, диван, столы, стулья – и утром выдали за самоповесившегося в этом номере Есенина.

      Эту, уходящую корнями в слухи и сплетни двадцатых годов, псевдосенсацию родил около тридцати лет назад в начале перестройки один ленинградско-питерский публицист и с тех пор упорно взращивает её.

      Главный его козырь – вдова коменданта «Англетерра» Василия Назарова – фото 1920-тых годов – она с мужем.

      Более чем через шестьдесят лет публицист разыскал её и снял интервью, в котором вдова рассказала, что прекрасно помнит, как вечером 27 декабря 1925-года в их коммунальной квартире раздался телефонный звонок и дворник «Англетерра» дядя Вася срочно вызвал её мужа на работу.

      Муж вернулся только днём, усталый от заметаний следов убийства и сказал жене, что в гостинице повесился поэт Есенин – вот и всё, что вдова поведала.

      А до этого шестьдесят лет молчала.

      В телефонном справочнике «Весь Ленинград» за 1925-тый год абонента Назарова В. М. – нет.

      Но это мелочи.

      А теперь представьте сколько раз за шестьдесят лет с 28 декабря 1925 года эта вдова, по страшному секрету, рассказывала эту байку подружкам, знакомым, малознакомым, всем кому не лень…

      Но это тоже мелочи.

      Не мелочи – то, что никакой суд таких показаний не примет – мало ли где ночью был её муж, может, у любовницы. А утром на его счастье был найден повешенным поэт Есенин.

      И совсем уже не мелочи, что такого рода публицисты завели расследование гибели Есенина в глухой и безнадёжный тупик.

      «Англетерр» был.

      «Англетерр», увы, был. (фото 1913—14)

      Назывался он после революции Коммунистическое общежитие №2 «Интернационал».

      Общежитием №1 была «Астория», где в номерах, на всём готовом, с горничными и обслугой, с завтраками и комплексными обедами в ресторане, как при коммунизме, жил семьями коммунистический бомонд Ленинграда – в основном работники исполкома Ленсовета, который размещался во дворце через площадь.

      Соседнее здание «Англетерр» была общага для коммунистов рангов поменьше.

      И там, и там были свободные комнаты для приезжих командировочных, заселиться в которые можно было только по бумажке с печатями из Исполкома Ленсовета, который находился через площадь.

      Оба здания «Астории» и «Англетерра» были на балансе экономическом отделе ОГПУ. Вооружённая охрана и дежурные тоже числились в какой-нибудь подчинённой ОГПУ военной части и на входе записывали в журнал паспортные данные всякого посетителя, а временные постояльцы обязаны были зарегистрироваться в паспортном столе – публицист Кузнецов нашёл заявление коменданта Назарова с просьбой выделить для этого паспортистку в штат «Интернационала».

      Нина Берберова:

      – «На углу Конногвардейского бульвара – памятник Володарскому. Он из гипса, под него в прошлом году подложили бомбу и вырвали ему живот, починить нечем, оставить так – неуважительно, снять – распоряжения ждут, а пока закрыли его рваной тряпкой, которая под метелью, на ветру, хлещет в разные стороны, машет, грозит, зовёт и кланяется».

      Памятник был в паре сотен шагов от Англетерра – поэтому охрана была усилена и достаточно серьёзно.

      В сентябре-октябре 1925-го, в духе НЭПа – новой экономической партии, руководству «Англетерра» велено было зарабатывать деньги – было создано несколько гостиничных номеров, скорее всего – пять. Все они окнами выходили на Исаакиевскую площадь. Говоря сегодняшним языком – ООО «Англетерр» при общежитии «Интернационал».

      Это было огромное здание в форме скошенного прямоугольника, одним фасадом выходящее на Исаакиевскую площадь (в 1925-том – площадь Воровского), вторым на Малую Морскую улицу, и два корпуса во дворе —

      фото с аэроплана 1929 года – «Англетерр» вверху справа.

      В нём