Я для тебя одной воскресну. Ясмина Сапфир

путь…

      И потянулись длинные недели…

      Каждое утро начиналось со звонка Маргариты. Новости день ото дня становились всё неутешительней.

      Но я знала это и так. Просто ждала часа икс… Своего часа… Момента, когда смогу воскресить его …

      …

      В тот самый день я проснулась в небывалом воодушевлении. Знала, что случится. И чудилось мне, даже солнце светило в окна как-то по-особенному тепло. Согревало и обнадеживало.

      Ежеминутно я ждала звонка Маргариты.

      Ожидание коротала за простыми, но порой такими важными, житейскими заботами – уборкой, готовкой, мытьем посуды.

      Телефон зазвонил как раз, в тот момент, когда я помешивала борщ.

      Я обтёрла руки о полотенце, и приготовилась слушать, заранее зная, о чём пойдет речь. Маргарита говорила тихо, вкрадчиво, будто стеснялась новости, что планировала сообщить:

      – Мне очень жаль… мы сделали все, что могли, – тянула она.

      Я закусила губу, чтобы не поторопить Маргариту.

      – Сегодня в половине двенадцатого его отключат.

      Я молчала в трубку, суматошно соображая – как ее попросить. Но Маргарита сделала все за меня.

      – Приходите попрощаться. Я проведу, – сказала еще тише. – Четвертый этаж, хирургия. Я буду ждать вас в два часа.

      – Но он ведь уже… – язык не поворачивался договорить.

      – Нет, он умрет не сразу. Вы успеете попрощаться, – Маргарита отключилась.

      Я бросилась вон из квартиры и уже через двадцать минут стояла перед городской больницей.

      Вокруг раскинулся нерукотворный парк. Ветер перебирал ветки деревьев, как гитарист – струны. Здесь пахло жизнью – прогретой на солнце хвоей, медовой пыльцой и росой, хотя она уже почти просохла.

      – Ой, вы здесь? – послышался сзади голос Маргариты. – Отлично, я вас лучше черным ходом…

      Она потянула меня за рукав. Травяной ковер щекотал лодыжки. Мы обогнули здание больницы, и Маргарита открыла железную, похожую на гаражную, дверь.

      Мы взбежали по белой лестнице – такой новой, словно по ней не ступала нога человека.

      И Маргарита решительно отворила еще одну дверь. Небольшую, деревянную.

      В лицо так пахнуло запахом лекарств, что захотелось расчихаться. Маргарита потянула меня за собой, и мы вошли в длинный просторный коридор.

      Белые стены словно светились под ослепительными лучами ламп, пол, выложенный теплой кафельной плиткой, шуршал под ногами.

      Сновали туда-сюда деловитые медсестры и серьёзные врачи.

      Санитары прогрохотали мимо тележкой, накрытой белой простыней. То ли с лекарствами, то ли с аппаратурой для стерилизации.

      Маргарита затащила меня в комнату, на двери которой было написано «сестринская».

      – Минуточку, – бросила суетливо и юркнула наружу.

      Какое-то время я стояла посреди просторной комнаты, с двумя серыми диванами и плоским экраном в полстены. За окном пролетела голубая птица с желтым пятном на голове, что-то