Санай и Сарацин. Владимир Александрович Кривоногов

Санай хмыкнул и собрался уходить. – В Зоне без года неделю, а туда же – советы давать.

      – Поверьте мне, – горячо зашептал призрак. – Я просто чувствую и знаю. Я не смогу объяснить, но вижу суть многих вещей.

      Санай замер. Колобок, конечно, хороший артефакт и от радиации защищает, но в создавшейся ситуации любая военная хитрость на вес золота. Ну а вечные батарейки вообще повсеместно в Зоне встречаются. Санай решился, еще раз посмотрел в прицел самострела, выбрал ориентир на линии огня. Контролируя натянутый шнур, добрался до выбранной отметки, на ходу расстегивая поясной контейнер для переноски артефактов. Он аккуратно достал колобка, из кармана разгрузки вынул вечную батарейку, из набедренной аптечки извлек пластырь, плотно примотал их друг к другу. Сливать сразу два артефакта за один присест было жалко, но Санай уже решился на проведение этого поистине смелого научно-практического эксперимента. Полученную связку он приладил к стволу тополя, всеми фибрами души ощущая, что драгоценного времени потеряно слишком много.

      Вот теперь все готово.

      Сталкер побежал со всей дури.

      Сарацин на своем наблюдательном пункте уже начал приплясывать от нервного напряжения. Теперь напарники не шли, а почти бежали. За время вынужденного простоя Сарацин сделал одно важное дело – сориентировался по карте ПДА. Выходило так, что до завода «Вектор» осталось чуть более трех километров, но двигаться в этом случае необходимо резко на восток. Сарацин решил идти по пологой дуге, отметив для себя две контрольные точки на электронном планшете. Опасность встречи с наемниками сохранялась.

      Сарацин вопросительно посмотрел на друга.

      – Колобка повесил на вечную батарейку, – отрапортовал тот.

      Сарацин удивленно поднял брови, но переспрашивать не стал. Если Санай сознательно тратил на это их бесценное время, значит, знал, что делает.

      Уже рассвело. Маскирующее преимущество утренней дымки растаяло в один миг. Время от времени оживали детекторы, все чаще встречались аномалии. Сталкеры миновали три карусели, пару гравиконцентратов, называемых в народе воронками, небольшую зарождающуюся жарку, еще одну гигантскую карусель. Все они надежно определялись детекторами. Да и в полосе густой растительности аномалии очень отчетливо себя обозначали, подминая, уничтожая или искажая траву и деревья.

      Добравшись до первой контрольной точки, намеченной Сарацином, друзья остановились. Сарацин славился в среде независимых бродяг как один из самых опытнейших полевых топографов. Он отметил стилусом на экране ПДА еще одну точку, взял новый азимут и утвердительно кивнул, что-то для себя решив. Санай в такие минуты не вмешивался и не пытался давать советы, понимая, что это не его стихия.

      Взорвалась первая растяжка.

      Напарники одновременно взглянули на часы, засекая время.

      – Фора – девятнадцать минут, – констатировал факт Сарацин. – Будем надеяться, что не зря потратили время.

      Двумя пальцами он указал направление, и парни рванули.

      – Люблю в казаков-разбойников