Санай и Сарацин. Владимир Александрович Кривоногов

в нужном направлении. – Нас убили. Обоих. Ну, в смысле, убьют. Я видел. Там серые нас ждут. Наемники, мать их, засаду устроили возле старого трактора.

      Сарацин выпрямился, сдерживая очередной спазм желудка, расстегнул подсумок с артефактами. Зеркало жизни мелко вибрировало, восстанавливая резонанс с окружающей действительностью. Этот небольшой овальный артефакт с красными прожилками остывал. Вращение алых колец постепенно замедлялось. Через несколько мгновений артефакт успокоился и принял свой обычный вид темно-фиолетового булыжника с розовыми полосками.

      Сарацин вытер лицо ладонью, встрепенулся, отгоняя жуткие воспоминания.

      – Все. Уходим на запад. Иначе нельзя. Впереди засада.

      – А ты точно уверен? – подозрительно спросил напарника Санай. – Все, что ты мне рассказал, это правда?

      – Я тоже видел, – прошептал призрак со своего места. – Это ужасно.

      – Да пойми ты, – встрепенулся Сарацин. – Это действие зеркала жизни. Наш артефакт уникален. Он стоит миллионы! Эта полосатая хреновина предупреждает своего владельца о смерти. Она хранит жизнь! Отражает смерть. Ты понял?

      – Кира, если ты сейчас не обкуренный и не испытываешь приступ шизофрении, то я тебе поверю. Это правда?

      – Да. Да. Да. Да. Тебе этого достаточно, или флюорографию принести?

      – Хорошо. Идем на запад. А как меня убили?

      Сарацин достал флягу с водой, сделал глоток, кашлянул.

      – В голову. Снайпер. Брат, я чуть не расклеился там. Ты понимаешь, на моих глазах… А потом со спины профи вышел. Я ни шороха, ни хруста, ни просто шагов не услышал. Санай, эти дяденьки – очень серьезные люди. Очень!

      – Сарацинушка, ты успокойся. Мой взводный старшина в спецназе знаешь что по этому поводу говорил? Я еще тогда салабоном был, но эти великие слова наставника запомнил навсегда. Он сказал: «Не ссыте никогда! Когда противник ссыт – он цветы поливает, а когда спецназовец писает – камни плавятся». Вот так вот! А скажи-ка мне, дружище, через сколько минут, по твоим ощущениям, нас убьют? Я спрашиваю для того, чтобы определить временную отсечку артефакта на сработку перед предстоящей смертью владельца.

      – Ну, не знаю, – ответил Сарацин. – Минут семь. Может быть, восемь.

      – Крайний вопрос. Почему не сработали бусы? Вот так вот, с первого выстрела, хлоп, и трындец, что ли? На хрена они нам вообще тогда сдались?

      – Пошли, пошли, пошли, пошли, – нервно зачастил Сарацин. – Не знаю я. Может быть, зеркало жизни не учло этот фактор при моделировании картинки в моем мозгу.

      – Ага, – обрадовался Санай. – Значит, могут быть другие варианты развития событий. Просто зеркало жизни выбрало самый худший. Вот и все. Ты же знаешь, что даже простые мамины бусы в состоянии убрать вражью пулю с критической траектории, а что тогда говорить о бабкиных или прабабкиных? Брехня это все! Будем считать, что артефакт нас просто предупредил о возможных событиях.

      Где-то там, далеко позади, взорвалась граната. Резкий отзвук сработавшей ловушки, установленной Санаем, прилетел со стороны норы,