Один в поле… Фантасмагория. Олег Ока

Елена Петровна Блаватская? Есть такая штука – Субъективность, называется. Если отвлечься от явных сребролюбивых жуликов, как Блаватская и её шайка, люди видят то, что хотят, то, на что настроены, или их настроили. Это отработано ещё средневековыми цыганами, а ещё раньше шаманами Мардука. Давай оставим тему?

      – Хорошо. Мне надо подумать. Что у Вернадского почитать?

      – «Ноосферу» почитай, «О научном мировоззрении», только учти, что многое он говорит эзоповым языком, времена были такие… Да и в космос люди ещё не вышли, и он не фантазирует о том, чего не знает, только намечает перспективы. Тут ещё надо учесть, что Вернадский – учёный. Прагматик. И философия для него только практический инструмент.

      – А Бог, Библия?

      – Не знаю… Как любой человек, он, конечно, думал об этом. Но он не мог писать об этом… Это было-бы самоубийство, как учёного… Я не спрашивал его об этом, это казалось мне не тактичным. Быть героем для такого учёного – поступок не… практичный. Думаю, что он вплотную подошёл к нему, ведь теория ноосферы просто упирается в Бога…

      По Казанскому мосту они перешли Невский проспект, прошли метров сто в сторону Адмиралтейства и остановились напротив Дома Книги, оглядывая частокол колоннада собора, возведённого Воронихиным. Слева за клумбой торчал памятник Кутузову, Барклая де Толли отсюда видно не было.

      – Как ты смотришь на мистику, Егор? – тихо спросила Ларик, глядя на крест, отсюда видимый как шпиль, ребром.

      – Никак, – пожал плечами Егор. – Мистика, это то, что отринуто канонами религии, официальной веры. Но отринутое, не означает – несуществующее. Верить, или нет – дело личное. В Библии любое столкновение людей с сверхъестественным можно рассматривать, как мистическое явление.

      – А если оно не имеет отношения к вере?

      – Я не знаю. Наверное, зависит от причин, его вызвавших.

      – Я слышу звуки…

      – Интересное явление. Может быть потому, что обладаешь слухом? Уши на месте…

      – Смеёшься? Я не про слух говорю. Я слышу не ушами.

      Егор подумал о своих разговорах с фантомами (а как их ещё назвать?), хмыкнул, пожал плечами.

      – Не хмыкай. Я не знаю, что это такое, чем оно вызвано, вообще не понимаю природу этого явления. Это какой-то звуковой фон, не слышимый другими, да и мне он доступен не всегда.

      – Тебя это беспокоит? Причиняет неудобства?

      – В общем-то нет. Возможно, другие тоже это слышат, только не обращают внимания. Понимаешь, для этого нужно настроение, условия, обстановка…

      – Почему тебя это волнует? Жить это тебе, как я понимаю, не мешает? Может быть это особенность строения внутреннего уха?

      – Сам ты внутреннее ухо! Я слышу голоса, звуки природы, животных… Это звуки не реального мира.

      Они шли по колоннаде, будто по аллее заколдованного каменного леса, под каменным, серым небом.

      – Может быть ты слышишь радиофон? Знаешь, есть