Биоэтика и социология: институциональный диалог. Марина Никулина

не делает ясными естественные границы начала и конца жизни. Сегодня человек уже способен на основе разработок генной инженерии создавать себе подобных, человек превращается в «продукт», и это принципиально изменяет его отношение к собственной природе и размывает границы между естественным и искусственным. Достижения современной науки позволяют «создавать» и искусственно продлевать биологические процессы (в тканях, органах), отсюда возникает неясность, до какой степени корректно говорить о феномене существования человеческой личности, а не об отдельных биологических процессах. В связи с этим ставится вопрос о нравственно приемлемых границах технологий продления жизни и о нравственной допустимости ее прекращения[64]. Таким образом, современные биотехнологии порождают актуальные вопросы, тесно связанные как с частными проблемами этики, так и с фундаментальными вопросами[65]. Неопределенность в решении этих вопросов может привести к антропологической отчужденности, субъектом которой является человек, лишенный части своих сущностных характеристик и тем самым утрачивающий свою природу[66]. Этому обстоятельству есть вполне очевидные доказательства.

      Во-первых, в современной биоэтике поднимаются вопросы отношения к человеческой жизни вообще и даже лишенной лица, имени и самостоятельности, жизни, еще не рожденной, через проблему ее «производства» разными путями и с разными намерениями (суррогатное материнство, экстракорпоральное оплодотворение, клонирование), либо жизни, уже зачатой, через проблему возможности манипулирования эмбрионами: сохранять или уничтожать их (аборт)[67]. Сфера медицинского вмешательства в жизнь человека расширяется необычайно, затрагивая собственно границы человеческого существования, которые теперь превращаются в предмет решения: кто сможет родиться и в каких условиях? Кто умрет и каким образом?

      Важнейшим аспектом происходящих изменений является то, что сейчас люди ищут и получают от медицины не только излечение болезни, но и изменение качества их жизни. Например, бесплодный супруг не является больным в традиционном смысле слова (нет ярко выраженных симптомов и синдромов заболевания), но его не устраивает качество той жизни, на которую его обрекает бесплодие. «Забота о качестве жизни – понятие, определение которого вызывает самые ожесточенные споры, – выдвигается как новая ценность, во имя которой ныне живущие люди принимают решения по отношению к своим предкам и своим потомкам, и значение этих решений выходит далеко за пределы их собственной жизни»[68]. Это драматическое изменение функции медицины в современном обществе имеет глубокие социальные последствия.

      Во-вторых, «генетический материал» (эмбрионы, стволовые клетки), которым оперирует современная наука, часто вызывает ощущение того, что мы находимся не перед человеческими существами, а лишь перед биологическим материалом,

64

Бабич В. В. Христианский концепт личности как основа определения онтологического статуса человека в современной биоэтике // Вестник Томского государственного университета. Сер. Философия. Социология. Политология. 2010. № 2 (10). С. 85.

65

Введение в биоэтику: учеб. пособие / под ред. Б. Г. Юдина, П. Д. Тищенко. М.: Прогресс-Традиция, 1998. С. 38–39.

66

Бабич В. В. Указ. соч. С. 85.

67

Бабич В. В., Коломийцев А. Ю. Христианский взгляд на человека в контексте современных вопросов биоэтики // Сибирский медицинский журнал. 2009. № 3, вып. 1. С. 128.

68

Bateman Novaes S. La boutique comme objet sociologique // Calipers internationaux de sociologie. N. S. P., 1998. A. 45, vol. 104. Р. 27.