Его величество. Владимир Васильев

дальше.

      – Куда девали шефа нашего полка? – не растерялся Луцкий, придерживая лошадь.

      Милорадович недовольно фыркнул:

      – Не видишь, кто перед тобой?

      До появления генерал-губернатора цепь под командой Луцкого пытался преодолеть жандарм Артемий Коновалов. От него отобрали палаш, прокололи штыком лошадь. Артемий был сбит на землю прикладом винтовки. Милорадовича солдаты тронуть не решились. Прорвавшись сквозь цепь, он подскакал к каре.

      В парадном мундире с Андреевской лентой через плечо, в белых панталонах, в ботфортах, военный генерал-губернатор производил впечатление на восставших. Солдаты, оглашавшие криками воздух, толкавшиеся между собой чтобы согреться, замерли, а некоторые в знак уважения к заслуженному воину, сделали на караул.

      Между Милорадовичем и солдатами сразу устанавливалось доверие. От него ожидали объяснения причин отсутствия цесаревича Константина. Спрашивали генерала, почему он не с ними. Он подробно обо всем рассказывал, разглядывая солдат, пытался найти знакомые лица, увидеть преданные взгляды.

      Положив руку на эфес своей шпаги, твердым голосом Милорадович говорил:

      – Ручаюсь этой шпагой, которую получил за спасение Бухареста, цесаревич жив, здоров – он в Варшаве – я сам получил от него письмо. Он добровольно отрекся от престола.

      Расталкивая солдат, к Милорадовичу подошел князь Оболенский. Вежливо, но настойчиво он попросил:

      – Извольте, ваше сиятельство, отъехать. Оставьте в покое солдат, которые исполняют свою обязанность.

      – Почему же? – удивленно посмотрел на него генерал-губернатор. – Почему же мне не говорить с моими солдатами.

      Отвернувшись от Оболенского, он продолжил:

      – Солдаты! Солдаты!.. Кто из вас был со мною под Кульмом, Лютценом, Бауценом, Фер-Шампенуазом, Бриеном?.. Кто из вас был со мной, говорите! Кто из вас хоть слышал об этих сражениях и обо мне? Говорите, скажите! Никто? Никто не был, никто не слышал?

      Милорадович снял шляпу. Перекрестился. Поднялся на стременах и, озирая толпу восставших, сказал удрученно:

      – Слава Богу! Здесь нет ни одного русского солдата!

      Князь Оболенский снова попытался вступить в переговоры с Милорадовичем. Но князя он по-прежнему не замечал и продолжал разговор с восставшими:

      – Офицеры! Из вас же, верно, был кто-нибудь со мной! Офицеры! Вы все это знаете?… Никто? Бог мой! Благодарю тебя!.. Здесь нет ни одного русского офицера!.. Если бы тут был хоть один русский офицер, хоть один солдат, то вы знали бы, кто Милорадович!

      Он вынул шпагу и, держа за конец клинка эфесом к солдатам, продолжал с возрастающим воодушевлением:

      – Вы знали бы все, что эту шпагу подарил мне цесаревич, великий князь Константин Павлович, вы знали бы все, что на этой шпаге написано!.. Читайте за мной: « Дру-гу мо-е-му Мило-радо-ви-чу»… Другу! А? Слышите ли? Другу!.. Вы знали бы все, что Милорадович не может быть изменником своему другу и брату своего царя! Не может! Вы знали бы это, как знает о том весь свет!

      Он