Мне должно это нравиться. Анна Инк

пока я не подойду вплотную? Она ведь тоже что-то решает в этой ситуации. А я хочу, чтобы решал только я. Пресечь навсегда её попытки делать что-то относительно меня. Если бы можно было одним взглядом выбить из неё эту дурь. Она смеет следить за мной. Разглядывать меня украдкой. Думать обо мне то, что ей заблагорассудиться.

      Девушка вышла из машины до того, как я вывернул на дорогу. Она идёт к моему дому. Отдаляется от меня. Убыстряю шаг.

      Толкнуть её в спину? Упадёт – поднять? Поставить на ноги как вздёрнуть. Заставить посмотреть мне в лицо. Пусть как следует разглядит меня и запомнит: ко мне больше никогда не приближаться.

      Замерла. Голые кисти в кулаки медленно, пальцы нервно подрагивают, гладят воздух, пока ногти не начинают царапать ладони. Как услышала? Не сбавляю шаг.

      Оборачивается. Резко. Будто репетировала эту сцену. И позади уже несколько дублей со мной. Она не испугана. Держит лицо.

      – Ищешь меня? – говорю холодно, приближаюсь к ней методично.

      От моего голоса вздрагивает. Её передёргивает как от противного воспоминания. Меня не останавливает. Ещё десять шагов, не больше, и я буду вплотную.

      Она бросает взгляд на свою машину. Я слишком близко. Не надо было выходить, дурочка. Ты на моей территории. Твоё – только твои мысли. Но всё выложишь, если захочу.

      Даю ей фору на эти пять шагов. И вслед. В лес. Через сломанные ею ветки.

      Девушка ищет тропу. Её взгляд мечется во все стороны. Я ловлю его весь, когда она оборачивается, убегая от меня. Быстро иду за ней. Сбиваю ветки ладонями с пути. Мне здесь как по ровному. Она по снегу как по высоким, криво слепленным ступеням. Проваливается. Зачерпывает снег, он жжёт ей пятки, щиплет, будто впивается мелкими зубками в венки.

      Прогибается под тяжёлой веткой ели. Ещё раз. Ещё. Исчезает между тёмно-зелёными иголками ненадолго. И снова высокие сосны позволяют ей убыстрить шаг.

      Её кудрявые волосы выбились из-под шарфа. Кончики намокли от снега и распрямились. Я слышу, как они с глухим стуком ударяются об пуховик, когда она подскакивает на склоне и сносит себя на тропинку.

      Берёт вправо. Резко. Поскальзывается. Падает на одно колено. Отталкивается голыми ладонями от снега. И снова на ногах.

      Теперь она бежит быстро. Изо всех сил. Но этого недостаточно.

      Я просто стою на тропинке и жду. Ловлю себя на отчётливом желании: пусть ещё чуть-чуть это продлится. Пусть она как можно дольше будет надеяться, что сможет убежать. Сломать её надежду, разгромить в пух и прах мне будет слаще лёгкой добычи.

      Про себя считаю до трёх.

      Она замерла так же резко, как тогда на дороге. Вслушивается в далёкий лай собак в стороне. Вой машин. Скрип деревьев, которые валятся, срубленные пилами.

      Она снова ко мне лицом. Смотрит.

      Два. Один. Срываюсь. Мчу в её сторону. С места развиваю такую скорость, что не остаётся никаких сомнений. Секунды, и она больше ничего не сможет сделать.

      Я