Мне должно это нравиться. Анна Инк

Не надо было ничего рассказывать. И этим дурацким полицейским надо было сказать, что я ничего не помню.

      – Ты хочешь, чтобы он остался безнаказанным?

      – Он остался!

      Вскакиваю. Мама делает шаг ко мне. Тянет руки. Её вялые запястья отлично отражают её беспомощность, безнадёжность вообще всей ситуации. Мне становится жалко её. И стыдно за себя. Но я всё равно говорю, уже без эмоций, по инерции:

      – Он остался безнаказанным. Его не нашли. Они никогда его не найдут. Мы должны перестать придавать значимость тому событию, которое произошло. Ты, если уж совсем честно. Ты должна перестать терзать меня своим чувством жалости. Очень тебя прошу об этом.

      – Я постоянно прокручиваю в голове тот день… если бы я не… ты бы…

      Опять эти дурацкие слёзы! Я больше не могу этого выносить! Мне хватает моего чувства вины. Эта мерзота переполняет всё моё нутро. Хлебать ещё и чужой?

      – Я поживу там некоторое время. Если мне станет некомфортно, попрошу Дину приехать, хорошо?

      Неуверенно кивает.

      – Но скорее всего я справлюсь. А если всё и дальше будет хорошо… а я в этом уверена… – загадочно улыбаюсь. – Серёжа предложил пожить вместе.

      Мама прижимает ладони ко рту, а глаза наливаются радостью.

      – Это же замечательно! – победно, сквозь сжатые пальцы. – Давай позвоним папе. Он сегодня обещал быть рано. И скажем, чтобы захватил торт по дороге. Надо отметить! А Наташка знает? Господи, как же она обрадуется! Она тебя обожает! Вы ведь не будете тянуть со свадьбой?

      Какая свадьба? Мы ещё не спали ни разу.

      – Всё-всё, я не лезу, – замахала руками, наткнувшись на мой хмурый взгляд. – Звоню папе!

      – Поздно. Шайтан приветствует хозяина.

      Входная дверь ещё не успела открыться, а мама уже бежит с новостями:

      – Слава, Славик, Серёжа предложил Яне жить вместе!

      Она всегда встречает его так, будто у неё для него припасено что-то хорошее. Не перестаю удивляться: как можно любить так долго, и самозабвенно? Хоть бы разок подслушать, как они ссорятся. Ведь они не могли не ссориться никогда? Просто не выясняли отношения при мне.

      – А я думаю: по какому случаю на этот раз букет. Ты согласилась? – папа входит в кухню с огромной корзиной, переполненной цветами. Пухлые розы снежного цвета стискивают между собой тонкие зеленые прутики травы, которая всегда напоминает мне укроп.

      – Я взяла несколько дней на раздумье, – отвечаю с наигранной надменностью.

      – Умница, Пулька, – он обнимает меня огромной рукой за плечи, притягивает к себе и целует в висок. – Забирай дары от терпеливого поклонника.

      Корзина занимает половину кухонного стола.

      – Что пишет? – мама с щенячьим восторгом крутится у букета.

      Ищу записку. Бормочу:

      – Потерялась, что ли?

      – Может, в цветах?

      Я стараюсь аккуратно, приподнимая кончиками пальцев бутоны, обнаружить записку. Заглядываю на букет сверху. Сквозь бело-зелёное месиво, из центра, проступает что-то кроваво-красное.