На крутом переломе. Фрагменты памяти. Том III. Дмитрий Зорин

сознания, взамен сложившегося под влиянием большевистской идеологии стереотипа. Нечто подобное уже осуществлялось коммунистическим Китаем, но для знакомства с их опытом нужно было осознание необходимости этого и желание, но, к сожалению ни того, ни другого у перестройщиков от КПСС не проявилось.

      Что касается общества, то наиболее прогрессивная его часть

      «за десятки лет бескомпромиссного догматизма, рассчитанного на слепое подчинение и поклонение, не могло не усомниться в ценности идеологического одноцветья» [7, т.1, стр.364—365].

      Другая часть, ещё продолжавшая слепо верить в большевистские догмы, ещё не готова была принять предлагаемую Перестройку, даже если инициатива и исходила от КПСС, которой они привыкли слепо верить. Они привыкли в любой новации видеть вражеский замысел и готовы были организованно противостоять ему.

      Идеологи перестройки считали, что её результатом станет укрепление социализма и партии, не осознавая, что серьёзные изменения в структуре общественных отношений, приобретут собственную логику развития, предсказать которую тогда ни кто не мог.

      Первым завоеванием перестройки, положительно воспринятым всем обществом, была гласность. Возможность говорить правду возбуждала людей, окрыляла их надежды. Правда надо отметить, что партйно-хозяйственная номенклатура быстро почувствовала угрозу сложившимся устоям, обеспечивающим ей благополучие, и начала ожесточённую борьбу против появившихся независимых средств массовой информации. В высшем руководстве страны и, прежде всего в КПСС тоже неоднозначно относились к гласности, к свободе слова.

      «Горбачёв выступал за гласность, он понимал её силу и последствия для системы. … он отдавал приоритет информации, рассматривая её как одну из форм развития демократии. … Судя по словам и действиям, он выстроил некую логическую цепочку: информация – гласность – свобода слова. Соединить всё это воедино он не решался. Был вынужден маневрировать, учитывая сопротивление аппарата партии. … Лигачёв… говорил, что поддерживает гласность, но такую, которая служит укреплению социалистических идеалов. Нельзя допускать, чтобы гласность вредила партии и государству». Одна команда, а подходы разные, что подтверждает неоднозначность отношения в руководстве партии к назревшей необходимости перемен. Так называемое фундаменталисткое большинство в партийном руководстве хотело видеть в этих переменах дальнейшее укрепление моновласти, монособственносьти и моноидеологии. Освобождение от некоторых элементов очевидных деформаций действующей системы предпринял ещё Хрущёв и продолжил Андропов свойственным тогда методом завинчивания гаек» [7, т.1, стр.384—385].

      И, тем не менее, по сути своей Перестройка представляла собой

      «начало эволюционной ненасильственной Реформации Советского Союза, определяющую роль в которой