Шкипер Юша. Зверские истории из зоопарка. Фима Жиганец

полезной беседой мы приблизились к вольеру с цесарками. Над пузатенькими серыми курицами с тонкими шеями колдовала женщина лет сорока пяти в белом халате. Рядом суетилась молоденькая помощница подай-принеси.

      – Амалия Аскольдовна, – тихо, с ласковым придыханием произнес дядя Толя. – Начальник ветотдела…

      Начальник ветеринарного отдела была женщиной роскошной. Не зря говорят, в сорок пять – баба ягодка опять. Вокруг нее словно колыхалось голубоватое облако, и даже девчушка-побегушка перед ней немного трепетала. Не говоря о цесарках.

      – А почему шепотом? – спросил я так же тихо. Хотя мелькнула у меня догадка: видать, дядя Толя к воздушной ветеринарше неровно дышит.

      – Меня красивые имена в дрожь бросают, – признался разомлевший шкипер Юша. – Амалия Аскольдовна… Мурашки по коже. Имена – дело тонкое. Вот ты при знакомстве как назвался? Шурик. И всё.

      – Что всё? – не понял я. – При чём тут Шурик? Это же не Амалия.

      – А сказался бы Александром – не получилось бы у нас с тобой мишпухи, как говорит дядя Ёся. Не снюхались бы.

      – Почему?

      – Понимаешь, Шурик – имя свойское, воровское. Раньше шуриками настоящую братву называли, чистых по жизни. Ну, перекликается: шурик-жулик. Воры, к слову, называют себя либо Шурик – Захар там, Устимовский, – или, скажем, Саша – Саша Север. Помнишь: «Владимирский централ, Шурик Северный»…

      Как раз во время очередной арии ветеринарша Юшу и заметила.

      – Анатолий Ефимович! – позвала она. – Принесли? Давайте быстрее!

      – Лечу! – на миг мне привиделось, что шкипер и в самом деле воспарил воздушным шаром. – В лепшем виде!

      Он впорхнул в вольер, едва не застряв в калитке, и грузно приземлился у ног шахини на подошвы своих тяжелых ботинок-говнодавов. Земля дрогнула. Цесарок подбросило и шмякнуло.

      – Где? – коротко спросила ветеринарша.

      – Вот! – Юша гордо протянул ей заветную бутыль.

      Лицо зрелой красавицы окаменело. От неё дохнуло холодом Хозяйки Медной горы.

      – Это что? – ледяным тоном спросила она.

      – Это… лекарство вроде, – растерянно сообщил Юша, по тону прелестницы предчувствуя нехорошую непонятность.

      – Какое?

      – Откуда я знаю… Вы же ветеринар.

      – Вам кто его дал?

      – Ну, эта… Типа Светлана. Или Марина?

      – Я русским языком просила – метилхлорпиндол! Что непонятного? Это порошок! А вы что принесли? Вы порошок от жидкости в состоянии отличить? Лариса, бегом, одна нога здесь, другая – сама знаешь где! Пять минут, время пошло!

      Шкипер стоял и обтекал, как обосранный юнга.

      Амалия Аскольдовна снова повернулась к нему.

      – И как тут прикажете работать? – вопросила она Юшу уже ровным, но грустным мелодичным голосом. – Вы вот это хотя бы можете выразить в слове… А мне что делать? Не владею я вашей лексикой. Да и не люблю, признаться. Издержки воспитания. Но ведь никаких