Расскажи мне обо мне…. Ирина Николаевна Юсупова

через вас прошло… этих… бездомных… и… выкраденных?

      Кирилл как-то сник, устало потер виски.

      – Вы мне не верите. Да я бы тоже не поверил.  Но, лучше подумайте о моем рассказе. Люди до настоящего времени нам были просто не нужны. Да, мы выращивали отдельные органы, но для этого их не нужно отрезать. Вот мой палец, – он вытянул вперед свой длинный тонкий мизинец, – он не родной, старый-родной безнадежно пострадал в одном адском растворе, и его пришлось удалить. Видите тоненький шрам-колечко? Это отцова работа. Сделали зеркальную копию с другой руки и пришили.

      – Ничего не понимаю. Раз это уже возможно, то опять я думаю о…

      – Ну да, да о мальчиках… Объясняю. Во-первых, этому пальцу всего год. Это последнее отцово достижение… А потом он погиб… Глупо, случайно… на работе.

      – Ох, Кирилл…

      – …Это… уже… ладно… Но тогда неизбежно работы приостановились. Ведь отец был,… у нас и должность-то эта как-то не определена,… директором, что ли? На оргвопросы ушло почти два месяца. Ваш покорный слуга, – он сделал легкий поклон в ее сторону, – занял его место. Потом продолжили. Конечно, были и успехи и поражения. Оказалось, что пришить выращенную руку-ногу куда сложнее, чем свою, родную. Тут дело в… – он нахмурился и вздохнул: – Ну, в общем, поверьте так, на "кухонно-бытовом" не объяснишь. Пересадка мозга по сравнению с этим гораздо проще. Во-вторых, вы не забыли о секретности наших работ? И, наконец, в-третьих, а может, и в главных, об их стоимости? Лабораторию трясет. Все прекрасно понимают, что такими достижениями нужно делиться! Но, увы, наши "спонсоры" этого не желают. А с непокорными, я думаю, вы понимаете, что может произойти…

      …Она поняла, что не спит. И еще она почувствовала, что ее лицо свободно.  Очень медленно она открыла глаза. Знакомая комната, напичканная разной аппаратурой, Кирилл сидит, напряженно уставившись в монитор. Она сглотнула и, собравшись с духом, прошептала:

      – А я уже не сплю…

      – А я уже давно это знаю, – Кирилл все не отрывался от монитора, но теперь улыбался. – Только не шевелитесь, умоляю. Вы вся в датчиках, трубках и проводах, составляете одно целое с аппаратурой, да и рано еще. Почему вы так мало спите? Сны плохие?

      – Сны отличные. А сплю я всегда мало. Так уж получилось, – хоть она и говорила шепотом, но все же поняла, что голос какой-то не ее. – Что с моим голосом? Мне как-то странно себя слышать.

      Кирилл оторвался от монитора, подошел к ней. Серый, небритый, с темными кругами под глазами.

      – А вы как думали? У вас новые голосовые связки, новая гортань, рот. А голос прежний останется?

      – Новое… Значит, я… новая? И без рака?

      – Все, на сегодня разговоров хватит, – Кирилл опять стоял у монитора. – Вы сейчас своими эмоциями всю нашу работу порушите.

      Он защелкал по  клавиатуре, и у нее перед глазами все поплыло…

      …В тот вечер они улеглись только часам к трем ночи. Она, конечно бы, не прочь была проболтать и до утра, но видела, что Кирилл уже валится с ног и засыпает