Расскажи мне обо мне…. Ирина Николаевна Юсупова

ей никто уже не мог. Ей ввели успокоительное. Думали, обойдется как-нибудь… Она проспала тревожным сном всего ничего, очень быстро очнулась, организм-то крепкий, и… сошла с ума. Хотя о животных так и не говорят… Смотреть на нее страшно, все время вводят успокоительное, и долго она не протянет…

      Какое-то время оба молчали. Потом она подошла, положила ему руку на плечо:

      – Я не передумаю. И не надейтесь. Как я поняла, из людей я буду первой? Но, почему же все-таки я?

      Кирилл тяжело вздохнул, потом грустно улыбнулся своей замечательной детской улыбкой:

      – А, может, я в вас влюбился? – он театрально взял ее старую, но очень ухоженную, с изящным маникюром руку и поцеловал. – И хочу побывать в роли принца разбудившего спящую красавицу?

      – Ценю ваш юмор. Только… – теперь она тяжело села. – Вы, вообще-то, затронули страшную тему… Вы хоть представляете себе, что это значит – быть в душе молодой? Хочется нравиться, хочется любить, хочется быть желанной, и отнюдь не Пантелеичем… Постельных сцен хочется, черт возьми! А потом смотреть на себя в зеркало и… – она махнула рукой. – Не спящая красавица, а лягушка. Ну да, ведь у вас в лягушках большой опыт…

      – Из царевн-лягушек вы будете первой, – он все еще держал ее руку в своей. – И красавицей будете. Обещаю.

      – Я могла бы делать пластические операции, – задумчиво продолжала она, – денег хватает… только все это как-то неправильно, по-моему. Да и всему свой срок. Когда еще можно было – у нас не делали, на запад по этому поводу выезжать не разрешали, а сейчас уже и бесполезно. А то получится, как в том анекдоте – "это у вас не родинка на подбородке, а пупочек"…

      Зазвонил телефон. Она взяла трубку.

      – Бабуля! – Вита. Как всегда веселая. – Я рядом! Ну, я к тебе еду! Не одна! Что купить? Тортик? Или у тебя есть что-нибудь вкусненькое? Со мной такой троглодитище! Ну, круто-о-ой! Я верхом на "Харлее", прикинь? Не хило?

      Кирилл, сделав страшные глаза, махал руками.

      – Вита, Вита, подожди, не тарахти. У меня гость. Не сегодня.

      – Гость? Ну и что? – потом она запнулась, и восторженно-тоненько: – Настоящий мужчи-и-инка?

      – Ну, – она хмыкнула, посмотрев на Кирилла, – в общем… да.

      – Ой, бабуленька, ну, наконец-то! – Вита аж взвизгивала. – Ну, сколько  ж можно себя блюсти? Ой, ну как я рада! Ну, отпад! – потом куда-то вбок, решительно: – У бабули любовник! Разворачивай! – и опять в трубку: – Ну, значит, вы там развлекайтесь, а утром ты мне позвони, да? Я до десяти дома, а потом на мобилу. Ну, я целую!

      Она положила трубку, улыбалась.

      – Это моя внучка. Вернее правнучка. Ее Викторией зовут. Нина – это  жена моего внука – так назвала. Как она ее родила, одному богу известно. Девять месяцев мучений. Диагнозы один страшнее другого. И все-таки она победила. Победа – Виктория. Хотите – верьте, хотите – нет, мы с ней как подружки. Вы слышали ее реакцию?

      – Да, связь хорошая, да и она не из тихих… – улыбнулся Кирилл, а потом, довольно посмеиваясь, сказал: –