Основное богословие. Учебное пособие. Священник Дмитрий Лушников

а именно, что наука компетентна окончательно разрешить вопросы религии. Религия заменяется верой в науку, прогресс и еще в отроческом возрасте загипнотизированной всеобщим единодушием в этом вопросе»[43]. Происходит это все потому, что в натуре большинства людей есть странное свойство отрицать все без исключения, что непонятно для их разума, и в то же время отказываться от проверки отрицаемой истины.

      Но какие же модели этического поведения могут быть предложены в рамках атеистическо-материалистического мировоззрения? Возможно ли на поприще общего отрицания религии и положительной, т. е. доходящей до положительных выводов касательно идей Бога и нравственного порядка мира, метафизики осуществить возвышенную цель этики – противоборство безнравственным проявлениям хаоса и беспорядка?

      Когда отрицается бытие сверхчувственное, когда жизнь человека и вся реальность исчерпываются настоящим существованием, то единственной жизненной установкой для человека становится та, согласно которой он главным для себя определяет стремление к удовольствию и извлечению пользы.

      При серьезном рассмотрении данной модели поведения можно убедиться, что гедонистические и утилитарные установки не могут выступать в качестве необходимых принципов нравственной жизни. Еще в древности Сократ задавался вопросом, «чем отличается от неразумного животного человек неумеренный, который ищет одних удовольствий и не заботится о приобретении высшего блага?»[44] Полемизируя с Антифоном, он говорит: «Кажется, ты считаешь благом удовольствие и роскошь, а я думаю, что божество по своей природе ни в чем не нуждается, и что тот, кто имеет меньше потребностей, приближается к божественной природе, а так как природа божественная совершенна, то и приближающийся к божественной природе приближается к совершенству»[45].

      Другой известный мыслитель древности, Сенека, полемизируя с эпикурейцами, утверждал, что чувственные удовольствия как цель человеческой жизни неприемлемы для человека, т. к. он есть существо духовное: «Чувственное удовольствие может быть благом разве что для неразумных животных, т. к. оно мимолетно, скоропреходяще и само в себе имеет конец, а истинная добродетель должна быть бессмертна и никогда не может погибнуть»[46].

      Следует также отметить, что стремление к удовольствию не может быть реализуемо как условие достижения счастья по следующим причинам: во-первых, как бы человек не стремился к наслаждениям, удовольствия всегда остаются неизмеримо меньшими в отношении к страданиям, поскольку внешняя реальность остается неподвластной человеку. Во-вторых, наслаждения по интенсивности и продолжительности имеют предел, а страдания могут длиться бесконечно долго (напр., удовлетворение от приема пищи наступает в течение нескольких минут, и если попытаться продлить данное наслаждение, то это неминуемо приведет к страданию, связанному с перееданием, а голод

43

Булгаков С. Героизм и подвижничество // Вехи. М., 1991. С. 51.

44

Ксенофонт. Memorabilia. Lib. IV. Cap. V. Цит. по: Зеленогорский Ф. Циники (Психологический, моральный и социальный этюд) // Вера и разум. 1891. Т. 1.4. 1.С. 100.

45

Ксенофонт. Memorabilia. Lib. I. Cap. VI. Цит. по: Зеленогорский Ф. Циники (Психологический, моральный и социальный этюд) // Вера и разум. 1891. Т. 1.4. 1.С. 101.

46

Фоминский В. Мораль языческого философа Сенеки и современное отношение к вопросам нравственности // Труды Киевской духовной академии. 1905. Май. С. 98.