Городской триптих. Наталья Ермаковец

Машка Шорина по-дружески сдавала Юльке за небольшую плату. Район был почти центральный, из-за чего у подъезда постоянно терлись люди, в любую щель во дворе влезали паркующиеся автомобили, а голуби регулярно засиживали ее балкон на одиннадцатом этаже.

      Слава богу, что лифт хоть работал. В принципе Юлька не имела ничего против ходьбы по лестнице и под настроение так и поступала, но сегодня хотелось настроиться на завтрашний день. Открыв дверь, Юлька бросила ключи прямо на пол (который месяц все собиралась прибить хоть какую-нибудь полочку), стащила ботильоны и сразу же отправилась на кухню пить воду. Откуда была эта привычка, она не помнила, но едва переступала порог – на нее нападала дикая жажда. Хрустя подсохшим хлебом, который забыла еще прошлым вечером убрать в пакет, Юлька стянула куртку и пихнула ее в шкаф.

      В любой однокомнатной квартире вообще места немного, и все свободное время Юлька проводила в ванной. Здесь она ела, читала. Рада была и поспать, если бы как-то решила проблему остывающей воды и жесткого бортика, от которого шею не спасало даже сложенное втрое полотенце. Готовила Юлька по необходимости, а не от большого желания, и частенько перебивалась яблоками, сосисками или, как сейчас, макаронами с сыром.

      Она лежала в воде, бездумно шевелила пальцами ног, скользила взглядом по баночкам и коробочкам с морской солью, бомбочками, пахучими экстрактами на полке, пока пена не растаяла без следа, а кожу стало неприятно стягивать. Тогда только вылезла и нырнула в широченное полотенце, в которое вместился бы целый выводок детей, не то что щуплая Юлька.

      Утром, едва она открыла глаза, стало понятно: сегодня День Труляля. Еще в школе Юлька подметила, что от чрезмерных переживаний ее организм запускал своеобразный защитный механизм пофигиста, которому позже и придумалось миленькое название. В эти легкомысленные двадцать четыре часа все вокруг виделось не то что в розовом свете, а каком-то ненормальном лимонном, от которого хотелось растягивать губы в идиотской улыбке и покладисто кивать головой на манер таджикского гастарбайтера перед сотрудником миграционной службы.

      Вопли будильника преобразились в веселенькую кадриль, ритм которой подхватила кофеварка и застучала коричневыми каплями о фарфоровое дно чашки. Дальше в танец вступил утюг, выпуская горячий пар на помятые в шкафу брюки. Если бы Юлька вовремя не заметила, что температура стоит не та, на ткани появилась бы чудесная дырочка. Потом задвигалось все: кисточка для туши, из-за чего Юлька перекрашивала каждый глаз по три раза; расческа, почему-то перебросившая челку на непривычную левую сторону и досрочно открывшая второе дыхание у Юльки, сдувавшей волосы обратно; туфли с такими высокими шпильками, что Юльке потребовалась пробежка по коридору, чтобы привыкнуть к ним; ключи, запутавшиеся в связке…

      Улица выглядела спокойной лишь в первые секунды, когда Юлька появилась на крыльце, а потом и до нее добралась пьянящая эйфория. Коты решили не терять времени до марта и заранее прочистить голосовые связки. Стайка скворцов покружилась в небе и, отложив перелет