Мир Дженнифер. Антон Ильин

отстрелил наружу какую-то часть, видимо дверь, и Платону пришлось машинально закрыть рукой глаза, спасаясь от яркого солнечного света.

      Глава 7. Полковник

      – Сэр, мы потеряли шестьсот тринадцатый!

      – Повтори!

      – Мы потеряли связь с шестьсот тринадцатым, сэр!

      – С шестьсот тринадцатым?!

      – Да, сэр!

      – Когда?

      – Только что.

      Роберт сделал вид, что он в искреннем изумлении, но на самом деле ждал этого и очень обрадовался, когда лейтенант появился на пороге. Для всех остальных это событие, наверное, было до абсурдности диким, поскольку за всю историю колонии они не теряли еще ни одного контейнера с пациентами. Ни одного. Тем более с такими. «Неужели она дала сбой? – будут они задаваться вопросом. – Но она никогда не давала сбоя… Это невозможно. Она идеальна. Она же – Дженнифер!» – «Ха!» – полковник знал, в чем тут дело. Дело в том, что Джен тут ни при чем. Это была диверсия повстанцев.

      – Дай мне рацию. – Роберт протянул руку, и в ней тут же оказалась рация.

      – Горан, прием, Горан, прием. Это Роберт, прием!

      Рация затрещала.

      – Роберт, это Горан, прием!

      – Пропал шестьсот тринадцатый, прием!

      Прошло секунд пять, прежде чем Горан ответил.

      – Не уверен, что понимаю тебя, Роберт. Ты сказал, что пропал шестьсот тринадцатый, прием?

      – Да, я сказал, что пропал шестьсот тринадцатый, прием.

      – Как такое возможно, прием?

      – Спроси что-нибудь полегче, прием.

      – Какие будут наши действия, прием?

      – Срочно собирай поисковую команду, прием.

      – Есть, прием!

      – Буду у вас через тридцать минут, прием.

      – Принято, ждем тебя, прием.

      – Конец связи.

      Роберт положил на стол рацию и посмотрел на испуганного лейтенанта. Он стоял по стойке смирно и смотрел куда-то вдаль. «Что за истукан!» – с раздражением подумал Роберт и стал неторопливо натягивать летные перчатки.

      Роберту было шестьдесят три года, но выглядел он, как и все нувры после Преображения, максимум на сорок. Короткая стрижка диссонировала с густыми черными бровями над карими, всегда строгими глазами, его бледное худое лицо заканчивалось острым подбородком, а аккуратный, правильной формы нос был почти что незаметен. Высокий, худощавый, но крепкий, Роберт был одет в серую спецовку военного образца. На груди слева виднелся знак отличия Хранителей, на черном кожаном поясе такая же эмблема располагалась на месте пряжки – троичная пирамида, разделенная на три ступени, внизу самая большая, вверху самая маленькая, – такой вот незамысловатый треугольный символ просветления, символ победы над смертью, над собственной природой, победы над самим собой.

      «Что же, теперь все зависит от него!» – думал он, шагая по просторному коридору, ведущему к аэродрому. Роберт волновался. Это было нетипичным чувством для нувров. Ладони